Женщины Цезаря. Колин Маккалоу

видеть? Начать роман?

      – О, до этого мы не дошли, мама. Фактически я не имею никакого понятия, взаимно ли мое желание. Может быть, и нет, потому что оно возникло, когда она повернулась, чтобы уйти.

      – Еще интереснее! И чего же она хотела?

      – Догадайся, – усмехнулся он.

      – Не играй со мной в отгадки!

      – Не догадываешься?

      – Я даже не собираюсь отгадывать, Цезарь. Если ты не перестанешь вести себя как десятилетний ребенок, я уйду.

      – Нет-нет, останься, мама, я буду вести себя хорошо. Просто так приятно встретиться с вызовом, с маленькой terra incognita.

      – Да, это я понимаю, – сказала она и улыбнулась. – Расскажи мне.

      – Она пришла от имени молодого Брута. Просить моего согласия на помолвку Брута с Юлией.

      Это был сюрприз. Аврелия даже заморгала:

      – Как удивительно!

      – Вопрос в том, мама, чья это идея: ее или Брута?

      Аврелия склонила голову набок и стала думать. Наконец она кивнула и сказала:

      – Скорее, Брута. Когда горячо любимая внучка – совсем ребенок, обычно подобного не ждешь, но, если подумать, признаки были. Он смотрит на нее, как глупая овца.

      – Сегодня ты сыплешь замечательными сравнениями, мама, и все связаны с животными! От уличных котов до овец.

      – Перестань веселиться, даже если ты испытываешь вожделение к матери этого мальчика. Будущее Юлии имеет слишком большое значение.

      Он мгновенно стал серьезным:

      – Да, конечно. На первый взгляд это замечательное предложение, даже для Юлии.

      – Я согласна, особенно сейчас, когда твоя политическая карьера приближается к зениту. Помолвка с Юнием Брутом, чья мать – из семьи Сервилия Цепиона, даст тебе огромную поддержку среди boni, Цезарь. На твоей стороне будут все Юнии, все Сервилии, и патриции, и плебеи, а также Гортензии, некоторые из Домициев, несколько Цецилиев Метеллов… Даже Катул вынужден будет замолчать!

      – Заманчиво, – проговорил Цезарь.

      – Очень заманчиво, если, конечно, мальчик серьезен в своем намерении.

      – Его мать заверила меня в том, что он крайне серьезен.

      – Я верю этому. Он не показался мне человеком, постоянно меняющим свои взгляды. Очень сдержанный и осмотрительный.

      – Но вот понравится ли это Юлии? – хмурясь, промолвил Цезарь.

      Аврелия подняла брови:

      – Странно слышать это от тебя. Ты – ее отец, тебе решать, за кого она выйдет замуж. И ты никогда не давал ей повода надеяться, что разрешишь ей выйти замуж по любви. Она имеет слишком большое значение. Она – твой единственный ребенок. Юлия сделает то, что ей скажут. Я воспитала ее так, чтобы она понимала: в таких вещах, как брак, у нее нет права голоса.

      – Но я хотел бы, чтобы идея брака с Брутом не была ей противна.

      – Обычно ты не сентиментален, Цезарь. Значит ли это, что тебе самому этот юноша не слишком по душе? – вдруг спросила проницательная Аврелия.

      Цезарь вздохнул:

      – Отчасти, быть может. О, нельзя сказать, что он вызвал у меня такую же неприязнь, как его мать. Просто он занудливый, как унылая собака.

      – Что