Женщины Цезаря. Колин Маккалоу

поздороваться с ней. Она протянула ему руку так, как это обычно делает мужчина, желая обменяться рукопожатием. Цезарь взял ладонь Сервилии с осторожностью и чуть стиснул тонкие косточки. Возле его стола уже стояло кресло, хотя до прихода Сервилии он еще не принял решения, разговаривать с ней через стол или уютно расположиться поближе к гостье. Его мать права: Сервилия – загадка. Поэтому Цезарь проводил ее к креслу, стоящему напротив стола, а после вернулся на свое место. Положив руки на столешницу, он с серьезным видом посмотрел на визитершу.

      Сервилия хорошо выглядит для своих почти тридцати семи лет, решил он, и со вкусом одета в ярко-красное платье. Цвет опасно граничил с любимыми расцветками проституток, и все же одежда матроны выглядела вполне благопристойной. Да, она умна! Густые волосы – такие темные, что на свету они скорее отливали синевой, чем рыжиной, – были зачесаны назад. Разделенные прямым пробором, они закрывали верхнюю часть ушей и соединялись на затылке в пучок. Необычно, но, опять же, весьма строго. Маленький рот с чуть поджатыми губами, чистая белая кожа, черные глаза под тяжелыми веками с длинными, загнутыми вверх ресницами. Брови, заподозрил он, сильно выщипаны, и – что интереснее всего – чуть отвисшая правая щека. Как и у ее сына Брута, насколько он заметил раньше.

      Настало время прервать молчание, поскольку казалось, она не собирается этого делать.

      – Чем я могу быть тебе полезен, domina? – официально осведомился Цезарь.

      – Децим Силан – наш paterfamilias, Гай Юлий, но существуют определенные вопросы, связанные с моим покойным первым мужем Марком Юнием Брутом, которые я предпочитаю решать сама. Мой нынешний муж не очень хорошо себя чувствует, поэтому я стараюсь избавить его от лишних хлопот. Важно, чтобы ты правильно понял мои действия, поскольку может показаться, что я покушаюсь на права paterfamilias, – проговорила она еще более официально.

      Выражение деланого интереса на его лице не изменилось с того момента, как он сел. Цезарь просто слегка откинулся на спинку кресла.

      – Я пойму правильно, – обещал он.

      Нельзя сказать, что при этих словах она успокоилась. С момента появления в кабинете она выглядела вполне спокойной. И все же в ее поведении появилось чуть больше уверенности. Это было заметно по глазам.

      – Позавчера ты видел моего сына, Марка Юния Брута, – сказала она.

      – Приятный мальчик.

      – Я тоже так думаю.

      – Но официально пока еще ребенок.

      – Да, еще несколько месяцев. Но дело, по которому я пришла, касается его, и он настаивает, что оно не терпит отлагательств. – Чуть заметная улыбка мелькнула в левом уголке ее рта, который, когда она говорила, был более подвижен, чем правый. – Молодость импульсивна.

      – Мне он не показался импульсивным.

      – В большинстве случаев он такой и есть.

      – Значит, я должен сделать вывод, что ты пришла по поручению молодого Марка Юния Брута?

      – Да, это так.

      – Ну что ж, – глубоко вздохнув, молвил Цезарь, –