Завещание. Джон Гришэм

в соответствии с этим завещанием?

      – Отходит.

      – Вы готовы подписать завещание прямо сейчас?

      – Готов.

      Зейдель аккуратно опускает ручку на стол, задумчиво складывает руки на груди и смотрит на Стэффорда.

      – С моей точки зрения, мистер Филан в настоящее время дееспособен и в состоянии распоряжаться своим имуществом, – многозначительно произносит он, словно решает вопрос, куда меня направить из этого чистилища.

      Два его коллеги поспешно кивают.

      – У меня нет никаких сомнений в его психическом здоровье, – говорит Стэффорду Фло. – Я считаю, у него очень острый ум.

      – Никаких сомнений? – переспрашивает Стэффорд.

      – Ни малейших.

      – Доктор Тишен?

      – Давайте не будем валять дурака. Мистер Филан прекрасно знает, что делает. Он соображает гораздо лучше нас с вами.

      О, премного благодарен. Вы так добры. Компашка жалких докторишек, с трудом зарабатывающих сотню тысяч в год. Я сколотил миллиарды, а вы гладите меня по головке и рассказываете, какой я умный.

      – Значит, это единогласное мнение? – спрашивает Стэффорд.

      – Абсолютно. – Они мгновенно соглашаются.

      Стэффорд подсовывает мне завещание и дает ручку.

      – Это последняя воля и завещание Троя Л. Филана, отменяющее все прежние завещания и дополнительные распоряжения к ним, – произношу я. В завещании девяносто страниц, подготовленных Стэффордом и сотрудниками его фирмы. Я знаком с концепцией, но окончательного текста не видел, не читал и не собираюсь. Перелистываю и на последней странице ставлю росчерк, которого никто никогда не увидит, потом кладу руки поверх папки. Вот пока и все.

      Стервятникам не видать этого завещания.

      – Встреча окончена, – объявляет Стэффорд, и все поспешно собирают вещи. В соответствии с моими инструкциями членов трех моих семейств настойчиво просят быстро покинуть занимаемые ими комнаты и удалиться из здания.

      Одна камера продолжает снимать меня, эта запись пригодится для архива. Адвокаты и психиатры спешат уйти. Я велю Сниду сесть за стол. Здесь же, за столом, – Стэффорд и один из его партнеров, Дурбан. Когда мы остаемся одни, я достаю из-под своего белого одеяния конверт, открываю его, вынимаю три листка желтой линованной бумаги и кладу перед собой.

      От страха на какое-то мгновение легкая дрожь пробегает по моему телу. Это завещание потребовало от меня огромных усилий, я совершенствовал его несколько недель.

      Стэффорд, Дурбан и Снид, совершенно сбитые с толку, уставились на желтые листки.

      – Вот мое настоящее завещание, – говорю я и беру ручку. – Собственноручно написанное мной несколько часов назад. Датированное сегодняшним днем, а теперь и подписанное сегодня. – Я снова царапаю свое имя.

      Стэффорд слишком потрясен, чтобы что-нибудь сказать.

      – Оно отменяет все предыдущие завещания, включая подписанное пять минут назад. – Я снова складываю листки и засовываю их обратно в конверт.

      Стискиваю зубы и напоминаю себе, как я хочу умереть.

      Подтолкнув