Товарищ Миша. Евгений Косенков

день Мишка на войне, а уже столько всего произошло. В его времени этих событий хватило бы на целую неделю. Поручений пока никаких не давали, к тому же без ботинок он мало что может сделать. Поэтому, сидя на подводе, смотрел за тем, что происходит вокруг. Старшина в общих чертах рассказал, что от него требуется. В принципе тут все было понятно. Приказали принести – принес, приказали унести – унес, приказали помочь – помог и тому подобное. Ничего сложного. А вот девушка санинструктор нет-нет и всплывет в памяти, хоть и видел ее, можно сказать, мельком. Мишка удивлялся сам себе. Обычно девушки появлялись где-то на горизонте и исчезали без каких-либо последствий. А тут вот раз и не получается ее забыть. Даже то, что он оказался в другом времени, и совсем рядом идет война. Усталость и незнание местных реальностей отошли на второй план.

      «Вот чем она могла ему запомниться вот так сходу? Тем, что на мгновение вернула в прошлое? В смысле, в будущее. Или в будущее прошлого? Стоп. Прошлое будущего. Вот это бред так бред…»

      – Пананин! – старшина смотрел на новичка и с трудом старался не сорваться. – Если вы стерли ноги, то это не повод отдыхать. Почему не бриты? Побриться и марш помогать повару кухню чистить.

      Мишка неуклюже вскинул руку к пилотке, сильно ударившись о болтающуюся на ремне каску.

      – Эко, как несуразно, – пробормотал старшина, мазнув взглядом по животу подчиненного. – Что стоим? Выполнять!

      Мишка сорвался с места.

      – Стой! Винтовку кому оставил? Почему босиком? Тебе же тапки выдали. И кухня в другой стороне.

      Мишка растерянно улыбался и глядел в глаза старшине.

      – Выполнять, – буркнул командир и махнул рукой в сторону нового подчиненного.

      Повар, красноармеец Терехин Иван Николаевич, был достаточно крупным мужчиной. Среднего роста с широкими плечами. В его руках обычный топор казался игрушкой, а половник – столовой ложкой. Он терпеливо и неторопливо рассказывал и показывал Мишке, что необходимо и как делать. Иногда, поглядывая на собеседника, он повторял сказанное. Голоса не повышал. Он был старше лет на десять или пятнадцать, но казался умудренным опытом, пожившим, и много повидавшим. Мишка как-то сразу проникся к нему. Слушал, открыв рот. Присказки и прибаутки всегда были по делу.

      – Ты вот, до войны, чем занимался?

      – На компе играл…. На печатной машинке тексты набирал.

      – То-то, гляжу у тебя руки рыхлые, мягкие, что перина. Не рабочие руки. Да, не рабочие. Но это поправимо, Мишаня. Не унывай. Война она не вечна. Живы будем, не помрем. Не то делаешь. Смотри. Во, видал? Три сильнее, дыру не протрешь.

      Мишка ударился головой о крышку походной кухни и чуть не свалился под колеса.

      Иван Николаевич бережно подхватил Пананина и поставил на ноги.

      – Терпи, голова, в кости скована. Не получается, не беда. Научишься. За один раз дерева не срубишь. Теперь ты мой второй номер. Понял?

      – Это как? – опешил Мишка.

      – Каком кверху через подмышку.

      – Я готовить не умею!

      – Тебе и не надо. Второй номер, это как подносчик снарядов. В нашем