Там, за краем этого мира. Николай Иванович Липницкий

с каких пор охотники с автоматом на охоту ходят?

      – А с чем ещё ходить?

      – И, как, удобно зверя из Калаша бить?

      – Какого ещё Калаша? Никого я не бил!

      – Как же ты тогда охотишься.

      – Как? Как и все. Ловушки на зверя ставлю. Как ещё?

      – А автомат тогда зачем, – чувствуя, что беседа пошла по кругу, удивился я.

      – Дык, мало ли. Стылые места задвигались. Не ровен час, на пути появится. Тогда от гнуси отбиваться. На мутанта можно нарваться, тогда тоже отстреливаться придётся. Шатуны попадаются.

      – Медведи, что ли?

      – Какие медведи? Люди, которые через гибель прошли.

      Что-то мне всё хуже становится. Голова пустая и какая-то тупая. Мысли путаются и толком ничего не могу понять. Да ещё и холодно, несмотря на то, что печь топится.

      – Погоди, что ты мне гонишь? Какие стылые места, какие шатуны, какая гибель? Что за сказки? Двадцать первый век! Семьдесят километров от столицы!

      Парень смотрел на меня с широко открытым ртом, и, казалось, ничего не понимал из моей речи. Даже, по-моему, бояться забыл. Глядя на его ошарашенное лицо, я почувствовал, как по спине побежал холодок. Это, что такое происходит? Парень явно верил про то, что говорил. И рассказывал про все эти необычные вещи, как про само собой разумеющееся. И смотрел на меня, как на придурка. А, кстати, может он действительно из психбольницы сбежал? С автоматом? Тоже не сходится. Решившись, я развязал ему руки и кивнул на лавку, стоящую возле стола, склоченного из толстенной доски. Меня шатнуло, и я тоже поспешил плюхнуться на лавку с другой стороны. Да, что же так холодно?

      – Автомат отдай, – растирая затекшие запястья, хмуро попросил парень.

      – Успеется ещё. Я, пока, тебе не доверяю. Вот так верну, а ты мне очередь в спину.

      – Больно надо патроны тратить. Чай, они под каждым кустом не растут.

      – Ты, лучше, расскажи, что у вас такое за прошедшие сутки произошло, что так кардинально изменилось.

      – Ничего не произошло.

      – Ну, как же? Сам же говорил, что погибель, шатуны, заморозки всякие.

      – Стылые места, – поправил меня парень.

      – Что?

      – Не заморозки, стылые места.

      – Без разницы. Откуда это всё взялось?

      – Так, это всегда со времён Лиха было.

      – Какого лиха?

      – Я точно не скажу, но давно, ещё до моего рождения, на Землю Лихо спустилось. Старики говорят, что, якобы со звёзд. Раньше, бают, хорошо жили. Охотиться не надо было, на людей никто не нападал, люди без забот и хлопот жили. Каждый своим делом занимался и за это бумажки какие-то получал.

      – Деньги, – машинально вставил я.

      Мне становилось всё холоднее. Уже зубы стали отбивать еле сдерживаемую чечётку. В голове стал расти чугунный шарик, сначала небольшой, но с каждой минутой становящийся всё больше и отдающийся в затылке ломящей болью.

      – Вот-вот! Дед Кузьма так же их называл. За эти бумажки можно было, что хочешь в специальных лавках