Афера. Елена Звёздная

ем мужики так и вовсе забыли, как дышать, и теперь смотрели на меня очень, очень, ну очень восторженными глазами. Не удивительно. Отработанным изящным жестом поправила белокурый локон не для того, чтобы убрать скрывающие половину лица волосы, а скорее для усиления эффекта. Эффект был – разом застонали все присутствующие. Торжествующую улыбку скрывать не стала, повод для торжества был – я полгода убила на все вот это. Курсы пикапа, доскональное изучение мужской психологии, отработка походки, движений, голоса, жестов, взглядов. И это сейчас все восторженно вздыхают, а когда я курсировала по коридорам базы на двенадцатисантиметровой шпильке со стопкой книг на голове, периодически падая, пару раз вывихнув лодыжку и многократно теряя книги – они все ржали. Гогот стоял такой, что едва стекла не лопались… но у меня не было возможности тренироваться лишь в собственной комнате, мне нужно было пространство, а им – ГесМейкон, самый известный работорговец нашей современности. Этот урод не жалел никого. Тринадцатилетняя дочь сенатора, двадцати трех летняя невеста президента, девятилетняя племянница главы правительства – он не считался ни с возрастом ни с положением родственников своих жертв. Он следил, находил зацепки, выманивал жертву и исчезал с ней растворяясь в горизонте на горе родственникам, которые более никогда не слышали о любимых дочерях, женах, невестах.

      Никогда.

      Жертвы исчезали. Их искали по всем планетам, как благополучным, так и криминальным, их ДНК были внесены в маршальскую базу и всплыли бы при любом обращении пропавших в больницу или же попадании в морг – но НИЧЕГО. Девушки и женщины исчезали без следа, что казалось совершенно невероятном в нашем цивилизованном мире, где мириады камер фиксировали едва ли не каждую секунду жизни граждан. Очень долго власти не могли обнаружить и след самого похитителя, все что мы сейчас имели – лишь имя «ГесМейкон», оставшееся в окружении сердечек записью «Миссис СамантаГесМейкон» в записной книжке Саманты.

      Его обнаружила я. Я же и отработала весь круг общения девочки, выяснив в итоге, что этого имени не было в списках ее друзей, знакомых, учащихся в школе, и среди певцов и актеров это имя не значилось так же. Оно вообще нигде не значилось. Ни в открытой базе, ни даже в закрытой, к которой имели доступ секретные службы. Ничего.

      Так что в итоге после двухнедельного расследования, когда мы на совещании докладывали шефу об успехах, оказалось, что даже с новой зацепкой мы в тупике.

      Но шеф выслушав, сказал:

      – Будем копать.

      Тринадцатый отдел – у нас не было нераскрытых дел, в основном из-за личности самого шефа. Он не умел сдаваться, и оглядев нас всех взглядом губительных темных как виски глаз, обозначил план:

      – Ловим на живца.

      Тогда в бункере мы все переглянулись, понимая, что единственный оставшийся способ поймать ублюдка – заставить его сделать первый шаг. Мы начали с сайтов знакомств – более семи тысяч сотрудниц силовых ведомств разом оказались «не замужем, без детей и готовыми к новым отношениям», а ведомства взялись оплачивать косметологов, пластические операции, подтяжку груди и прочее. За три месяца были пойманы тысячи маньяков и один серийный убийца, про которого все давно забыли и который в принципе едва бы оказался найденным, но по-настоящему влюбился в пятидесяти семилетнюю сотрудницу «Космических котиков» и привел ее в свой дом знакомиться с мамой. Ему сильно не повезло – женщина, потерявшая в одном из боев правый глаз, вставила себе искусственный с массой дополнительных свойств, одним из которых была способность определять скрытые пространства. Вход в тайный подвал она увидела сходу, вызвала наряд чисто для проверки и серийник был схвачен. Схваченными так же оказались десятки тысяч брачных аферистов, рекрутеры борделей и альфонсы всех мастей, но никому не удалось привлечь внимание основной цели. ГесМейкон оставался неуловим, ненаходим, не обнаружим!

      Шеф каждое заседание начинал с отборного мата, раз за разом заставляя нас смотреть на фотографии женщин с посеревшими от горя лицами – матерей пропавших.

      Это превратилось в ежеутренний ритуал – мат и бледныеженские лица. И бьющееся в висках ударами сердца ненавистное имя «ГесМейкон»!

      Тринадцатый отдел никогда не вел ни одного дела дольше месяца, мы выигрывали всегда, мы были своеобразными чертовыми гениями и равных нам не было… Не в этот раз. Прошло три месяца отчаянных поисков и попыток выманить ублюдка – и ничего. Мы не спали сутками, командировки следовали за командировками, мы прочесали все неблагополучные планеты и даже неблагополучные районы на этих планетах, куда даже преступные главари опасались сунуться.

      И ничего!

      Пока в одно утро, матерясь особенно прочувствованно, потому как получил сводку по затраченным на преображение сотрудниц финансам, шеф вдруг остановился, загородив от нашей группы экран с лицом матери Саманты и не произнес задумчиво:

      – Пластика…

      Уставшие, злые, вымотанные, мы все удивленно глянули на него.

      Шеф же, пожевав сигару, и тем самым перегрызя ее надвое, сплюнул остатки и повторил:

      – Пластика!

      Он поднял взгляд