Почему я первый из грешников. О. А. Казаков

его этого не приемлет, ему начинает представляться, что он попал в тюрьму. Ему хочется «посидеть» с друзьями, а надо идти на послушание, хочется поиграть в теннис, а надо в храм, хочется всласть поваляться в постели, а надо становиться на молитвенное правило. Но он привык жить почти исключительно по своей воле. И вот думает такой «новоначальный»: «А ну вас с вашим благочестием и раем! Пойду-ка я, где мне привычней и милее».

      За примером ходить недалеко. Как-то ближе к зиме на территории нашего храма появился мужчина очень солидного возраста – за семьдесят. Был он, кажется, беженцем из какой-то бывшей советской республики. Не имел ни родных, ни друзей, ни крыши над головой – все шансы замерзнуть на улице.

      Мы его взяли к себе. Понятно, что это старый нездоровый человек… Мы его, как могли, подлечивали, не обременяли никакой тяжелой работой. Когда при знакомстве у нас с ним была беседа, он уверял меня, что, несмотря на свои годы, может быть очень полезен, что он работал поваром и будет готовить для нас по всем кулинарным правилам… А чем все кончилось? Прошло два-три месяца, чуть потеплело, и в один прекрасный день я узнаю, что «насельника» нашего больше у нас нет. Куда же он делся?!

      И трапезница наша мне рассказывает, что встретила его, когда он уже уходил, собрав свои вещички.

      – Куда же вы идете-то?!

      – Надоело мне с вами! У вас тут тюрьма!

      Вроде бы странно: никаких особых обязательств, а тем более обетов с него никто не брал. Время от времени, конечно, говорили ему, что хорошо бы сходить в храм, но ни в коем случае никто не принуждал. Старались заботиться о нем. И вдруг…

      Оказалось, что жить-то он здесь жил, а поговорить, пообщаться ему было не с кем. Ему хочется поделиться какими-то страстными переживаниями своей жизни, воспоминаниями об «усладах» молодости, а сочувствия он не находит. Верующие люди ведь уклоняются от таких разговоров. И это его очень угнетало. Он даже пытался покомандовать в трапезной – доказать, что там все неправильно, но и это не имело эффекта, хотя опять же ни к какому делу его не принуждали. И вот так ему стало тяжко, что он, несмотря на свою старость и немощь, ушел.

      Знаю еще пример. Женщина попросилась в женский монастырь. Ей предложили пожить месяц, осмотреться. Не прошло и месяца, как она, не выдержав монастырского уклада жизни, ушла, сказав: «У вас тут как на каторге!» Таких случаев немало.

      Не признающему Бога человеку радость общения с Богом недоступна. Более того, даже некое самое начальное приближение к такому общению мучает его.

      – Да, но человеку все-таки обещают радость Богообщения. А выходит, что ему надо ходить только в подряснике, выполнять, мягко говоря, не всегда приятные послушания, выстаивать длинные церковные службы. И кто знает: может быть, в будущей жизни ждет то же самое – труды и бдения. А как же полнота радости?

      У человека всегда есть свобода выбора. Он может выбрать пьянство, блуд, бизнес или даже просто приличное поведение в качестве главного устремления жизни. Он может в конце концов просиживать