Знаки, символы и коды культур Востока и Запада. С. Т. Махлина

Виролайнен пишет о том, скандал в «Борисе Годунове» – «множественная система зеркал, в которых отражаются все поступки центральных действующих лиц»[329], а в эпиграфе ко второй редакции «Ревизора» Гоголь «прямо указал зрителям, что глядя на сцену, они смотрятся в зеркало»[330]. Далее она показывает, «Хорошо известное качество романного мира Достоевского – взаимоналожение и взаимоотражение друг в друге его персонажей – должно быть поставлено в связь с ситуацией скандала…»[331]…И скандал возникает, когда ожидаемое восприятие не соответствует желаемому. При этом скандал может быть как в семейной сфере, так и за ее пределами, выходя за узкие рамки и становясь важным знаком культуры. Люди стремятся оберегать свою репутацию, так как она – зеркало человека в общественном мнении: репутация – вещь более реальная, чем человек…»[332]. Юрий Михайлович Лотман в своей последней книге «Культура и взрыв» показал, что развитие культуры обусловлено ее отношением к окружающей реальности. Эта внешняя реальность имеет свою систему языка. А культура, погруженная в нее, обладает собственной языковой системой. При столкновении этих двух языков происходит взрыв, зачастую именно в виде скандала. Как пишет Нора Букс, скандал предстает «как некая пауза в культурном процессе, обусловленная попыткой взрыва утвердившихся норм»[333].

      Для скандала характерны узкие темпоральные рамки, он, как правило, непродолжителен. «Время скандала – только настоящее. Драматизм скандала прямо пропорционален охвату аудитории и обратно пропорционален продолжительности во временим»[334].

      Многие предполагают, что для скандала необходима зрелищность. «Покушение на Линкольна и Столыпина были совершены в театре»[335]. На самом деле очень часто бытовой скандал отнюдь не предполагает участия зрителей. Однако для скандала характерно «нечто умышленное, сознательное, во всяком случае, если речь идет о бытовом скандале, а не о культурном скандале. Его участники сознают, что скандалят»[336]. С семиотической точки зрения скандал «представляет собой целостную языковую игру»[337], которая предстает как нарушение нормы.

      Скандал сродни террористическому акту. Ломая ценностные структуры сознания, он делает гнусность и непотребство дозволенными. «Разумеется, к террору прибегают лишь в ответ на нестерпимое поведение адресата, причем объектом (жертвой) могут стать как сами адресаты, так и третьи лица…»[338]

329

Виролайнен М. Хоровое начало…., с. 46.

330

Там же, с. 47.

331

Там же, с. 50.

332

Кустарев А. Репутация как живое существо. «Дружба народов», 1995, № 4.

333

Букс Н. Скандал как механизм культуры…, с. 7.

334

Там же, с. 12.

335

Смирнов И. Цит. изд., с. 23.

336

Руднев В. Метафизика скандала …, с. 30.

337

Там же, с. 36.

338

Топоров В. Литературная «Аль-Каида» //Семиотика скандала… Цит. изд., с. 571.