Адонирам и Македа. Исторический роман. Герц Давыдов

твой доклад, из которого следует, что войска арамейского царства удалось потеснить и по дороге в Дамаск осталось взять три крепости.

      – Да, повелитель.

      – Направляйся на север и передай Адонираму, я рад его успехам и то, что нужно закончить захват Дамаска не позже первого числа весеннего месяца нисана.

      – Слушаюсь, великий царь.

      – И еще передай, что я хочу видеть его на приеме в честь высоких гостей десятого нисана. В преддверии Песаха к нам прибудут правители и богатые купцы из разных земель, пускай и он непременно явится в Урушалем.

      – Будет исполнено, повелитель.

      Подумав, властитель добавил:

      – Перед всеми этими гостями, мне нужно продемонстрировать свое величие во всем, включая армию. Скажи Адонираму, чтобы при штурме одной из крепостей, обязательно использовал наше тайное оружие.

      – Тайное оружие? – переспросил гонец.

      – Ты ему передай мои слова, он все поймет.

      – Слушаюсь, великий правитель.

      Гонец откланялся и отправился исполнять указания.

      Соломон уже второй день ожидал Барнаву, отправленного им в Савейское царство со специальным заданием, но рассказ купца из Моава еще больше пробудил в нем интерес к Македе. Он переглянулся с Садоком, который, к его большому сожалению, тоже должен присутствовать на встрече.

      Как только все покинули зал, правитель, воодушевленно взглянув на первосвященника, приказал придворному позвать Барнаву. Садок понимал, что причиной этой радости являлись вести о той самой савской демонице, коих Соломон ожидал от прибывшего из Савейского царства гонца. По выражению лица Садока можно было понять, что он отрицательно отнесся к этой новости, так как царство Македы в глазах священников слыло местом идолопоклонства. Чужих жрецов в Урушалеме называли кмарим, в отличие от своих священников, носивших гордый титул коэнов. Кмарим, по мнению первосвященника, обращались в своих молитвах и ритуалах к темным силам, в то время как коэны исключительно к светлым. Зная страсть царя к магии, священники всячески пытались оградить молодой разум от различных чужеземных религиозных учений, способных увлечь его и увести в сторону от принятого единобожия. Считалось, кто множит женщин, множит колдовство и грех.

      По радостному блеску глаз Соломона становилось понятно, что наставления священников не возымели на него должного эффекта. Он с нетерпением ждал вестей от гонца, так как его желание встретиться с таинственной савской правительницей становилось все сильнее.

      От мысли, что он будет первым, кому покорится эта величественная царица, гордость его не знала границ. Рассказы моавитского купца о необыкновенной красоте и богатстве, а самое главное, о недоступности Македы, делали этот недосягаемый плод еще слаще. Соломон полагал, что рядом с великим царем должна быть самая красивая, мудрая и недоступная правительница. Он уверовал, что, покорив ее, развеет все насмешки на свой счет, и тогда больше ни у кого не останется