Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2: Колхоз. Часть 2. Елена Поддубская

оценили:

      – У тёти Маши брать будешь?

      «Как всё предсказуемо», – мысленно вздохнул преподаватель, а вслух хмуро выдавил из себя:

      – Где же ещё?..

      Про «этилорезерв» Рудольф Александрович узнал в первый же день. Заметив, что некоторые из студентов пришли на ужин навеселе, Бережной тут же справился о поставках самогона.

      – Откуда дровишки? – кивнул он Толику-старшему на выходящих из столовой Соснихина и Савченко. Кирьянов, зная, что тренер никогда не заложит ребят, спокойно доложил:

      – Старшая повариха снабжает. Она, зараза, тут полдеревни споила.

      – Точно знаешь? – Бережной не любил оговаривать кого-то, не будучи уверенным. Кирьянов с уверенностью кивнул:

      – Матвей доложил. Он у этой долбаной тёти Маши постоянно берёт. Алкаши чёртовы, всю страну пропили!

      – Уймись! – охладил преподаватель пыл Кирьянова, прославившегося своим умением критиковать всё и вся и частыми недовольствами. – И ещё: предупреди Стасика. Увижу его в таком вот виде, – Бережной кивнул на Мишу и Гену, вилявших по дорожке к бараку, – пусть пеняет на себя.

      – Да говорил я ему уже, – пожаловался Кирьянов беспомощно и жалко одновременно. – Разве Стас послушает? У него от колхоза стресс.

      – Зато у Горобовой никакого стресса не будет, если она выведет их на чистую воду. А ведь она выведет, ты её знаешь. Так что предупреди Доброва ещё раз.

      – Ладно, – пообещал Толик вяло. – Только вы, Рудольф Александрович, чем на пацанов давить, лучше бы с поварихой поговорили. Если не будет предложения, спрос сам по себе отпадёт.

      Преподаватель, оглянувшись, проговорил тихо, с присвистом:

      – Слышь, Кирьянов, такими фразами ты будешь разговаривать с Владимиром Ильичом на уроках политэкономии. Со мной – не надо… Отмахнувшись тогда, теперь Бережной подумал, что вовремя удержался и не припугнул Марию Николаевну, а то где бы теперь брать спиртное для подобревшего вмиг фельдшера?

      – Только я вас прошу, Николай, об одном: ни единой душе не говорите о том, что я купил вам самогон. Мне и без того хватает среди коллег доброжелателей, – не то приказал, не то попросил Бережной.

      Фельдшер весело подмигнул и прижал указательный палец поперёк губ:

      – Я чё ж, не понимаю? Таких говнюков везде па-ално. Ты, москвич, не перживай: я – могила. – Мужчина протянул руку. Обменявшись рукопожатиями, они договорились не «выкать».

      – Ну, вот и ладно. И ещё одна просьба: будем ехать через Астапово, тормозни на минуту у крайнего дома.

      – Это какого такого? – морщины на лбу шофёра превратились в складки.

      – Самый крайний, с кружевными наличниками и голубыми ставнями. Такой ухоженный он у вас – один, – объяснил Бережной, мысленно вспоминая уютный домик.

      – Ты про Гитлера в юбке? – фельдшер чуть не въехал в яму. Машину резко дёрнуло. Мужик матюгнулся.

      – Смотри