Академия благих надежд. Игорь Дмитриев

ней учебное заведение (университет) и пригласил немецкого профессора на русскую службу. Но Вольф не торопился покидать Галле. Между тем в Петербурге очень рассчитывали на его приезд.

      10 июля 1722 года Шумахер, находясь за границей и имея царское поручение пригласить Вольфа в Россию, написал последнему, что «его величество имеет высокое намерение создать социетет ученых людей в Петербурге, в котором художества и науки должны они прилежно разрабатывать» и ему (Вольфу) в этом «социетете» предлагается должность вице-президента с жалованьем 2400 рублей (3200 рейхсталеров), что в 4 раза превышало его оклад в Галле[120]. Более того, Шумахер писал, что «если затем – в чем я не сомневаюсь – будет учрежден и университет, и Вам будет угодно взять на себя ту же должность, которую Вы теперь занимаете (Вольф был проректором университета. – И. Д.), то Его Императорское Величество будет еще более рад»[121]. Наконец при личной встрече с Вольфом летом 1722 года Шумахер сообщил ему, что особое внимание Петр намеревается уделить физико-математическим наукам. Вольфу такой подход понравился, и он позднее (18 августа 1722 года) написал Шумахеру, что «Его Величество император Великой России… решил очень мудро, что для блага государства крайне необходимо развивать фундаментальные (gründliche) науки, в особенности математические и физические»[122]. Шумахеру казалось, что он уговорил Вольфа, но тот продолжал уклоняться от прямого ответа на вопрос о своем переезде в Россию, хотя в принципе такую возможность не отвергал.

      В ходе переговоров и переписки, занявших почти четыре года, Вольф высказывал разнообразные опасения и требования, например: если будет учинена Академия, то он должен быть ее президентом, а если университет – то ректором. Он также просил, чтобы жалованье ему назначили 2 тысячи рублей в год, контракт заключили на пять лет и по истечении этого срока выплатили единовременно еще 20 тысяч рублей (сумма по тем временам громадная). «Это немного, – пояснил Вольф изумленному Блюментросту, – если принять во внимание, чтó король Альфонс пожаловал еврею Газану за составление альфонсовых астрономических таблиц[123]; Александр Великий Аристотелю[124] – за сочинение Historiae animalium и покойный король Людовик Великий – Винцентию Вивиани[125], математику великого герцога флорентийского, за восстановление утраченной книги из высшей геометрии. …Чтó же все сделанное этими людьми в сравнении с осуществлением исполинского замысла его императорского величества? Для того требуется муж опытный во всех философских и математических науках. В бозе почивший прусский король пожаловал Лейбницу гораздо более, нежели сколько я требую за то, что он заботился заочно о берлинской академии»[126]. Позиция Вольфа предельно ясна: за реализацию исполинских замыслов надо платить квалифицированным исполнителям исполинские суммы. Блюментрост, собрав все запасы терпения и юмора, ответил, что если бы Петр своей щедростью и любовью к искусствам и наукам превосходил Александра Македонского,

120

Wolff Chr. Briefe… S. 162–164.

121

Там же. S. 165 (цит. по: Андреев А. Ю. Российские университеты… С. 211).

122

Там же. S. 6.

123

Речь идет о так называемых «Альфонсинах» («Альфонсовых таблицах»), созданных между 1252 и 1270 годами в Толедо под патронатом кастильского короля Альфонсо X Мудрого (Alfonso X el Sabio; 1221–1284) группой ученых, среди которых главную роль играли еврейские астрономы Исаак Бен Сид по прозвищу «Хаззан (H.azzan)» и Иегуда бен Моше. – И. Д.

124

Вольф в посвящении Петру своего сочинения «Разумные мысли о действиях Природы» (Wolff Chr. von. Vernünfftige Gedancken von den Würckungen der Natur. Hallein Magdeburg, 1723; посвящение датировано мартом 1723 года) сравнил императора с этим античным героем, отведя тем самым себе скромную роль Аристотеля. – И. Д.

125

Винченцо Вивиани (Vincenzo Viviani; 1622–1703) – итальянский физик и математик, ученик Галилея. – И. Д.

126

Пекарский П. Наука и литература в России при Петре Великом. Т. I. СПб., 1862. С. 38–39.