Арктические зеркала. Юрий Слёзкин

редких птиц, зверей, минералов, «древностей всякого рода» и языческих идолов, «которыя во удивление человеком»[223]. Язычники упоминались в тех же списках, особенно такие занятные их разновидности, как «инородцы, именуемые Шитыми Рожами» и шаманы, «которые… о всяких делах с болванами своими говорят, и их вспрашивают, и в том шаманстве… в огонь мечются и иные мечты чинят»[224]. Подобные требования смущали местных чиновников, которые не видели в шаманах ничего интересного. Один березовский воевода не прислал самоедских шаманов в Москву, потому что, с его точки зрения, они только и умели что «бить в бубен и крычать». Впрочем, такие решения были не его ума дело, и следующая грамота грозила наказанием за подобные «отговорки»[225].

      Но пока «дикие бараны с великими рогами» и тунгусы с «шитыми рожами» были на пути в зоологические сады и на выставки, эклектические собрания диковинок постепенно сменялись упорядоченными классификациями, основанными на тщательно выстроенных иерархиях. В 1719 г. Петр послал в Сибирь немецкого ученого, Даниила Мессершмидта, изучать географию, естественную историю, медицину и лекарственные растения, народы и их языки, памятники и древности, и «вообще всё достопримечательное»[226]. За Мессершмидтом последовали другие ученые немцы, которым, при помощи их российских студентов и местных шведских пленных, следовало определить перспективы добычи полезных ископаемых, продовольственного обеспечения и торговли; определить, связана ли Азия с Америкой; обосновать претензии России на различные азиатские территории; «и вообще узнать всё, что имеет научный интерес», от «трав, зверей, рыб, птиц, минералов» до «обсерваций астрономических»[227]. Тем временем местные чиновники получили специально подготовленные анкеты, касавшиеся всех аспектов жизни в их округах[228].

      Туземцы были вторыми по важности после птиц и минералов – не говоря о «великих богатствах и громкой славе… купечества нашего», – но их также следовало описывать и классифицировать (как разъяснил Линней в 1735 г., категории рода человеческого были частью «системы Натуры»). Причиной этого интереса было «любопытство» и «увеселение», новые добродетели, завезенные в Россию европейцами и считавшиеся важными предпосылками просвещения. Герард Фридрих Миллер радовался «многоцветному раю еще неизвестных трав», «зверинцу, где собрались редкие звери Азии», и «антикварному кабинету языческих могил, где хранились достопримечательности», которые он открыл в Сибири и разместил в Петербурге[229]. В столице любопытство и просвещение всегда сопровождались «пользой» – не «государевой выгодой» казаков XVII в., которая состояла в материальной наживе, а общим благом, которое предполагало определенную образовательную ценность и в конечном счете основывалось на естественном законе[230]. Миллер и его коллеги знали, что научная польза их усилий заключается в установлении

223

ПСИ. Т. 2. С. 292–293, 418–420. См. также: Андриевич В.К. Исторический очерк Сибири. С. 110, 309–310.

224

ПСИ. Т. 1. С. 242. См. также: Т. 1. С. 240–241; Т. 2. С. 365–367, 437–442.

225

Там же. Т. 1. С. 241–242.

226

Пыпин А.Н. История русской этнографии. Т. 1. С. 83.

227

Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1. С. 8–13; Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. М., 1952. Т. 6. С. 422, 534; Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана. М., 1984. Т. 1. С. 21, 30, 35, 116 и след.; Black J. Lawrence. Opening Up Siberia: Russia’s «Window on the East» // The History of Siberia. P. 57–68.

228

Описания о жизни и управлении обитающих в Туруханской и Березовской округах разного рода ясачных иноверцев / Ред. А.И. Андреев // СЭ. 1947. № 1. С. 84–103; Татищев В.Н. Избранные произведения. Л., 1979. С. 8–11.

229

Мирзоев В.Г. Историография Сибири: Домарксистский период. М., 1970. С. 78; Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1. С. 30.

230

Первый российский ежемесячный научный журнал, издававшийся Академией наук под редакцией Миллера, был озаглавлен «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие».