Любовный экзамен. Сергей Арбатов

партии гнет Тимофей.

      Все хотели рвать струны, я просто выпендривался и о содержании изрыгаемых звуков не думал. Заводил сам процесс топтания на сцене.

      Марго тогда тоже завелась и сильно, но процесс был безрезультатным. Пока ребята с пеной у рта отыгрывали очередную импровизацию, я листал учебник.

      – Экономику зубришь? – плюхнулся рядом Коля, заглядывая через плечо. Я с раздражением стряхнул его, пытаясь отвернуться, но он был настырным, вытягивая голову и скользя по строчкам. – Что за хрень? Это же биология?

      – Чего пристал? – огрызнулся я.

      – Ты сдал экзамен? – допытывался наш бас– гитарист, не чувствуя, какую органическую неприязнь вызывает у меня. Коля вообще был эмоционально не очень чувствительным, и иногда я ему завидовал. Если бы я был таким же поленом, не сидел бы сейчас, маясь, как последний придурок.

      – Сдал, все отлично, – отмахнулся, чтобы отделаться от докучливого внимания.

      – А что за книжка? – не унимался идиот.

      – Камаcутра, – улыбнулся я. – Все про женщин. Хочешь просветиться, валяй, – сунул ему книгу в нос.

      – Да ну, – он улыбнулся, но с любопытством полистал странички с иллюстрациями. – Это же книга для дебилов, – выдал в конце концов, возвращая ее мне. – Что там у баб, я все знаю, и где, и как. Раз, и готово. Главное, стояк.

      – То – то тебя сиськи огибают в пространстве, стояка не видят, – я засунул книгу в рюкзак и взял гитару.

      – Ты решил побить всех числом телок? Учишься, как их на колени ставить? – позавидовал Коля.

      – Точно, – не стал спорить я. – За спиной табун женщин. Могу отдать тебе с нулевым размером груди, – я рассмеялся и толкнул татарина в плечо.

      – Не строй из себя Казанову, – обиделся он, отворачиваясь. – У тебя просто рожа смазливая, вот и липнут. А я обычный.

      – Тебе моя рожа тоже нравится? – поддел его, усмехаясь. – Тогда становись на колени.

      Коля выругался матом и показал средний палец.

      – Тупица, – бросил я. – Ну что, когда мне орать? Или сегодня солист не нужен? – обратился к Тиму.

      – Ленивее тебя мы певца не найдем. Бери микрофон и врубайся в процесс.

      И я запел, блин. В этот день пелось только грустное. Экзамен в кровати провалил, как последнее чмо, и чувствовал себя паскудно.

      Прошла еще одна неделя. Я позвонил Чике. Вообще– то ее звали Вероника, но сама она себя сократила до четырех букв. Мне было лень спрашивать, почему. Молодая, красивая, она училась курсом младше. Познакомились в университетской столовой. Никакой любви между нами не случилось, просто она сказала, что я прикольный, а я оценил ее грудь на 3, губы на 10 и ноги на 20, и мы пошли ко мне домой. Когда ей было грустно, она звонила, я всегда приезжал. Сейчас грустно было мне, поэтому приехала она.

      У Чики было кукольное личико, губы бантиком и черные волосы до пят. Ну может не до пят, но очень длинные. Мне нравилось наматывать их на руку. Чернильные волосы. Если и была девушка, которая чувствовала меня полностью, то это она. И прелюдий не просила: в ее печи температура всегда была