Случай из практики. Цветок пустыни. Кира Измайлова

за скалами не разглядишь. Видели только, как море светилось колдовскими огнями, а потом – как джаннай улетал, очень недовольный, не понравилось ему, наверно, этакое купание, – ухмыльнулся рыбак. – На вот, выпей, шодан. С непривычки даже в теплой воде долго быть – озябнешь.

      «Фергия меня убьет, – подумал я и хлебнул из фляжки. Огненное пойло обожгло горло, и меня перестало знобить. – Если они проболтаются… Впрочем, если бы она опасалась этого, не сказала бы им, что затевается ночью в гавани!»

      – Почему ты упал, шодан? – спросил вдруг рыбак. – Неужели настолько слаб, что крылья не вынесли?

      – О чем ты?..

      – Ты высоко взлетел, я видел, – невозмутимо пояснил он. – А потом – словно муха попала в паутину. Только я не знаю, что это за паутина такая, чтобы могла удержать крылатого.

      – И я не знаю… – пробормотал я и глотнул еще. Мне даже не хотелось думать, откуда этот старик знает, кто я такой, скажет ли кому-то об этом. Какая разница? – На мне проклятие. Ты сам сказал – сегодняшний закат был не к добру. Вот я и… не смог добраться до берега. Не я один. Наверно, мне единственному повезло уцелеть, но если бы не ты, я мог бы и не выплыть…

      – Да ну, шодан, – невозмутимо сказал рыбак, – кругом полным-полно лодок. Кто-нибудь непременно бы тебя заметил.

      Он порылся под скамьей, вытянул оттуда старое одеяло и набросил мне на плечи: невзирая на огненное пойло, меня все еще донимала мелкая дрожь.

      – Зачем полез, если проклятие? – спросил он. – С ними не шутят.

      – Сам знаю… Надеялся, обойдется. Берег рядом, что могло случиться?

      – А что все-таки случилось, шодан? Ты будто о невидимую стену ударился! Или, правда, как я сказал, о громадную паутину, твердую, из толстых канатов.

      «Одной из покойных составлял компанию сын, – вспомнил я слова дяди Гарреша, – и он видел, как это было, своими глазами. Он говорит, мать его словно ударилась о невидимую преграду, и крылья перестали слушаться ее. Она пыталась обогнуть препятствие, но ничего не вышло…»

      Вот только я прекрасно видел, что передо мной! Может, и та погибшая тоже что-то различала? Грозовую тучу или несокрушимую скалу, вздымавшуюся выше облаков? Или гигантский вихрь вроде тех, что бродят далеко в пустыне и могут умчать даже сильного взрослого дракона?

      – Я видел бурю, – ответил я, – которую не мог миновать.

      – Но небо ясное, шодан. Если какой-то джаннай и махнул хвостом, то далеко – до нас и ветерка не долетело.

      – Знаю. Знаю… – Я взялся за голову. – Никто не видит ее, но… Она губит. Я очень долго уносил крылья от этой бури, но рано или поздно она меня настигнет. Сегодня вот почти догнала…

      – Ты бы сходил к Данна Аре, шодан, – сказал рыбак. – Если кто и смыслит в проклятиях, так это она.

      – Данна… – Я осекся.

      Даньяра-ведунья! Неужели это она?

      – А где ее отыскать?

      – Отвезу, – коротко ответил он. – Только чужеземную колдунью с собой не бери. У нее язык больно уж длинный, а Данна Ара не любит болтунов. Завяжет язык узлом,