При исполнении служебных обязанностей. Каприччиозо по-сицилийски. Юлиан Семенов

шутливого вопроса не поняли и поэтому повторили:

      – Да, огромная. Наш дежурный экипаж загрипповал. А рыбаки стонут в Устье: рыба в лед вмерзает. Да и у нас тут свежие помидоры для них пришли – третий день в электростанции храним. У вас сейчас по графику что?

      – Сначала отдых, а потом горючее на острова надо забросить.

      – Может быть, вы согласились бы заменить наш дежурный экипаж? Сходили бы к рыбакам?

      – С удовольствием.

      – Правда или издеваетесь?

      – Недоверчивые вы какие… – засмеялся Струмилин. – Конечно, сходим к рыбакам!

      Он вернулся в общежитие и, остановившись на пороге, сказал:

      – Подъем, мальчики, рыбу надо возить!

      – Когда же настоящее дело? – сонно спросил Павел. – Наука-то когда? Надоело бочки возить.

      – А спать вам не надоело? Вы спите, как бурый медведь в зимнее ненастье. Тому, кто первым поднимется и умоется, обещаю помидор.

      – Банку болгарских томатов? – поинтересовался Пьянков из-под одеяла. Он спал около окна, форточка была открыта, потому что было жарко натоплено, и он лежал, укрывшись с головой, чтобы не простудиться.

      – Нет. Настоящий, свежий помидор, привезенный из парников.

      – Что? – быстро спросил Брок и вскочил с кровати. – Неужели свеженький?! Для меня свежий помидор, что для быка красная тряпка! Я готов на бой, Павел Иванович!

      – Считайте помидор съеденным, Нёма.

      – Дискриминация, – пробасил Пьянков и сразу поднялся с кровати, – я тоже хочу.

      – Жду вас у самолета, – сказал Струмилин. – Возьмите у диспетчера погоду. Живей, ребята, живей!

      Когда Струмилин вышел, Богачев спросил:

      – Геворк Аркадьевич, что это с командиром?

      – Вы о чем?

      – Он как-то особенно рад этому рыбному полету.

      – А, вы об этом… Командир любит летать к рыбакам и на фактории к охотникам. Там у него много старых знакомых. Его всегда направляют на самые трудные трассы – в океан; здесь-то уж все облазили, тут и новички могут. Ну, вот он и рад к знакомцам слетать. Его все колхозники-поморы знают: от Чукотки до Архангельска.

      – Читали книжки о нем?

      – Нет. По бочкам они его знают.

      – Как?

      – По бочкам, – повторил Аветисян, улыбаясь. – В первые годы после войны в поморских колхозах – хоть шаром покати. Тогда бочку в хозяйство заполучить – что золотой слиток найти. Ну, Павел Иванович, глядишь, над одним колхозом в сугроб пустую бочку бросит, потом над другим…

      – И колхозники находили?

      Аветисян даже присвистнул:

      – Колхозники, милый, все найдут. Да еще тогда… Они бы иголку нашли, сбрось мы ее с самолета. Два выговора Струмилин получил, а денег у него вычли – три зарплаты, не меньше… Ну, вы готовы?

      – Да.

      – Оденьтесь потеплее.

      – Я надел джемпер.

      – Можете надеть второй, не помешает – на реке сильный ветер.

      Самолет шел низко, повторяя в воздухе причудливый путь реки.

      – Я чувствую себя лыжником-слаломистом, –