ТАСС уполномочен заявить…. Юлиан Семенов

на корт – Трухин устроил ему партию с Винтер.

      – Я еще только учусь искусству тенниса, – сказал Константинов, – так что не взыщите, ладно? Вы привыкли, видимо, к хорошим партнерам?

      – Ничего, – улыбнулась Ольга, и лицо ее сразу же изменилось, стало юным. – «Цирюльник учится своему искусству на голове сироты».

      – Как, как? «На голове сироты?» Откуда это?

      – Афганская пословица. Вас гонять, или хотите поработать над ударом?

      – Я готов ко всему. Только особенно не унижайте.

      – Я совершенно не азартна, игра дает великолепную зарядку на неделю, работается вхруст.

      – «Вхруст»? – переспросил Константинов.

      – Не помните? «Одну сонату вечную, заученную вхруст»…

      – Мандельштам?

      – Вы кто по профессии?

      – Юрист.

      – Тогда вы мне непонятны. Сейчас поэзию знают только физики; гуманитарии все больше выступают в разговорном жанре. Ну поехали?

      – С богом!

      Играла Ольга Винтер действительно прекрасно. Иногда бывает так, что человек, сильный в том деле, где он, как говорят, купается, норовит выказать окружающим свою – определенного рода – исключительность. Это ломает партнеров, принижает их; отсюда – зависть, недоброжелательство, грех, одним словом. Редки люди иного склада: умение делает их особо открытыми, идущими навстречу; свое знание они легко отдают людям, испытывая при этом видимую радость, особенно когда заметны результаты такого рода отдавания. С такими людьми общение приятно, оно – обогащающе; воистину, всякого рода отдача неминуемо оборачивается бумерангом: разбудив в другом талант, ты получишь во сто крат больше, иными гранями, а от них, от разности граней, и твой талант становится богаче, высверкивает всеми оттенками – талантливость, если она истинна, всегда оттеночна, только посредственность безошибочно однозначна.

      Ольга Винтер давала Константинову шанс, играла аккуратно, без той, подчас смешной на любительском корте агрессивности, которая (так отчего-то считается) необходима и неизбежна даже.

      – Я вас не загоняла? – спросила она после первой игры. – Вы меня одергивайте.

      – Нет, вы, по-моему, даже слишком снисходительны.

      – Я не умею быть снисходительной, – ответила женщина, – это очень обидно – снисходительность: в любви, спорте, в науке.

      – Я обратил внимание на эту мысль в вашей диссертации…

      – Диссертация – это вчерашний день, – сказала Ольга, и снова лицо ее стало совсем юным. – Нет, правда, я не хвастаюсь, просто когда дело сделано, отчетливо видишь дыры и пустоты.

      – Я пустот не заметил, вы очень густо все написали…

      – Знаете, густо замешать не трудно, когда два года прожил в стране. Обидно, что наши институты не дают возможность молодым ученым не просто съездить в двухнедельную командировку, это ерунда, а пожить, повкалывать там в поте лица – тогда только будут результаты…

      – Накладно, видимо, для государства – я имею в виду валюту.

      – Ерунда. Можно работать в библиотеках уборщицами; машину, конечно, не купишь, магнитофон – тоже, но на койку хватит и на кофе с сыром. И прелести