Чудеса святого Иоанна Кронштадского. При жизни, по смерти и в наши дни. Священник Сергий Молотков

был расквартирован в г. Кременчуге. Великий Князь Николай Николаевич (Старший) инспектировал в тот период полки, бывшие на театре русско-турецкой войны.

      После смотра кинбурнцев, великий князь пожелал видеть вольтижировку. Из рядов полка были вызваны лучшие кавалеристы, а в том числе и мой отец с приятелем своим Демантовичем.

      Лошади стали по кругу. По линии их движения поставили рядовых драгунов, с заряженными на холостой заряд пистолетами.

      Отец шел за Демантовичем. Во время исполнения одного из номеров, когда Демантович, сделав «ножницы», сел лицом к крупу своей лошади, готовясь принять отца, а отец должен был, стоя на седле, прыгнуть через голову своей лошади на круп лошади Демантовича, – не вовремя раздался выстрел солдата, и лошадь Демантовича, вздрогнув, послала моему отцу комок земли в лицо и запорошила глаза. Смотр и вольтижировка прошли блестяще, и полк удостоился особой благодарности Великого Князя. Отец же мой, испытывая страшные мучения, стал терять глаза. В конце концов, надев черные очки, с тяжким чувством уходит он в отставку и поселяется в городе Харькове.

      Наибольшее участие в судьбе отца принимает сестра его, окончившая Цюрихский и Харьковский университеты и получившая профессорскую кафедру при Сорбонне по естественным наукам. Она делает все возможное, чтобы хоть частично спасти зрение своему брату. Она устраивает его в клинике первого окулиста тех времен – профессора Гиршмана. Увы, лучшие возможности и средства тогдашней науки оказались бессильны. Отец окончательно теряет зрение.

      Во всем разуверившийся, однажды он узнает, что под Харьковом, в имении помещика Рыжова (впоследствии станция Рыжов) гостит о. Иоанн Кронштадтский и что к нему со всей округи стекаются бедные, больные и несчастные за благословением и помощью.

      Отец мой, к тому времени женившийся на моей матери, тоже глубоко верующей женщине, собирается в Рыжов. То, что я потом слышал от них, – не поддается никакому описанию… Тысячные толпы народа… и вновь и вновь прибывающие толпы. Все окружные деревни заняты богомольцами, и о ночлеге под крышей нечего и думать. Но хуже того, – нет просто никакой возможности пробиться легально к о. Иоанну, молившемуся обычно в садовой беседке помещика.

      Отец мой был решительным по природе своей человеком и, не видя никакой возможности встретиться с прославленным молитвенником, – решился на последнее средство. Ни высокий забор сада, ни цепные собаки, спускавшиеся на ночь, не остановили отца. Глубокой ночью, подсадив на забор мою мать и перепрыгнув сам, он направился к беседке в глубине сада. Отец Иоанн действительно был там на молитве. Отец терпеливо ждал. Через некоторое время о. Иоанн вышел, принял его, обласкал, внимательно выслушал просьбу обоих родителей моих помолиться о даровании зрения и сказал: «Станьте коленопреклоненными. Молитесь хорошо и просите у Бога. Я буду молиться с вами».

      После исключительной по подъему и по обстановке молитвы, о. Иоанн промыл глаза моему отцу святой водой, вторично благословил и отпустил