Черная вода. Андреас Фёр

Это, конечно, было чем-то ожидаемым во время полевых вылазок, понимал он. Кройтнер видел руку судьбы в том, что похмелье предыдущего дня сохранялось, и почему-то ему не захотелось пробовать пиво на мельнице Мангфалль. Он заказал кувшин ромашкового чая, который полностью опорожнил вечером. По дороге домой он испытал эйфорию. Чай вернул живот в порядок, и непривычная четкость, с которой он видел среднюю полосу, а также ощущение, что они ничего не смогут сделать ему во время контрольной проверки, привели Кройтнера в экстаз. Он с удовольствием летел сквозь ночь, трезвый как младенец и неприкасаемый. В его возвышенном сознании появилась первая трещина, когда на обочине дороги мелькнуло что-то красное.

      – Ну ты и крутой, уважаемый коллега. – Конечно, это Грайнер тормознул его. – Как думаешь, с какой скоростью ехал?

      – Без понятия. Я же не смотрю на спидометр постоянно. Восемьдесят?

      – Так! Сто сорок два как одна копеечка. Минус три процента, будет сто тридцать семь. Это дает… – Грайнер покопался в книжице, хотя Кройтнер был уверен, что тот знает тарифы штрафов наизусть. – Двести сорок евро, два пункта и корочки долой.

      – Эй, Грайнер, мы же коллеги…

      – И что?

      – Некрасиво так поступать со своими.

      – Ты не в банановой республике. Здесь, в Германии, законы распространяются на всех. Даже на тебя.

      – По долгу службы я вожу патрульную машину. Мне нужны права!

      – Для начала мы немножко успокоимся. – Коллега Грайнер протянул Кройтнеру алкотестер. – Это добровольно. Да ты и сам знаешь.

      Кройтнер взял прибор, с силой дунул и с озабоченным видом отдал Грайнеру. Тот посмотрел на показания и наморщил лоб.

      – Гребаный прибор! Что с ним такое? Кройтнер управляет автомобилем, трезвый как стеклышко.

      Он передал алкотестер своему коллеге, который тоже недоверчиво покачал головой.

      – Поздравляю. Ты беременный?

      Кройтнер не захотел присоединяться к веселью дежурного коллеги.

      – Тогда остается только превышение скорости. Скоро получишь письмишко, – пригрозил Грайнер, возвращая Кройтнеру его бумаги.

      – Подожди секундочку. С этим же можно разобраться по-другому.

      Грайнер задумчиво посмотрел на Кройтнера и наконец подошел ближе и сказал приглушенным голосом:

      – Например, разделить двести сорок евро по-братски?

      – Грайнер, ты в первый раз дело говоришь. – Кройтнер тоже понизил голос, хотя никто, кроме другого коллеги, не мог его слышать. – Что ты об этом думаешь?

      – Да, по-братски: восемьдесят, восемьдесят, восемьдесят.

      – Скажем, по полтиннику на каждого и бутылец самогона сверху.

      Кройтнер был сейчас в своей стихии и ждал следующего предложения Грайнера. Но тот молча глядел на Кройтнера. Наконец он сказал:

      – Это была шутка. А теперь отползай, иначе попадешь под статью о взяточничестве в отношении государственных служащих.

      Начиная с этого момента зло обрело для Кройтнера фамилию Грайнер.