Второй шанс: Начало. Снайпер. Счастливчик. Виктор Мишин

проговорил Толя, и мы стали подниматься наверх.

      Алевтина Игоревна нас заждалась и обиделась, а то, что не стали ужинать. Я рассказал ей, как было дело, она нас поняла.

      – А телефон работает? – спросил я у хозяйки.

      – Иногда перебои бывают, но вроде должен. Хотя после бомбежек частенько молчит.

      – Я позвоню?

      – Да конечно. В прихожей, – она указала на телефонный аппарат.

      Я набрал номер, который дал мне Берия. Когда соединили, я услышал знакомый голос:

      – Слушаю!

      – Лаврентий Павлович, есть информация, только сейчас вспомнил.

      – Давай в машину и ко мне. Стой. Ты у Алевтины?

      – Да, отсюда и звоню.

      – Я подъеду сам. В машине поговорим. Мне уже ехать пора, но время есть.

      Я вернулся к Толе и хозяйке. Та усадила нас за стол, но есть мы не хотели, поэтому она продолжила начатый ранее разговор.

      – Ребят, не вините себя. Вы ведь тоже воюете, враги-то повсюду, даже в тылу.

      – Да мы понимаем, но все равно противно. Мы здесь, а женщины землю копают.

      – Сергей, у вас вот ранение, наверное, не в тылу получили? А говорите стыдно! И ходите хромая, и руки тянутся к ране – рефлекторно.

      – Вы, наверное, следователем раньше были. А вообще, не так важно, где меня пометили. Все зажило давно. Но вы правы, гнид всяких кругом много. Работы – непочатый край.

      – Вот видите. Давайте спать забирайтесь, уже поздно. Вам вставать рано, – ответила хозяйка, мягко и умело уйдя от ответа.

      – Позже, дорогая Алевтина Игоревна. Мы сейчас вас покинем ненадолго. Вернемся, я думаю, скоро, вот тогда и поспим. Если получится.

      Мы с Толей сидели минут двадцать, наверное. Он просил рассказать, где я воевал. После моего краткого рассказа заметил:

      – Уж если тебе стыдно, с твоей-то дырявой шкурой, то про меня и говорить нечего. Ловим всякую шваль, которая у народа последнее отнимает.

      – Ладно, Толян. Давай не будем о грустном. Скажи-ка мне, где в Москве можно гитару добыть. А то меня Истомин в госпиталь не пустит.

      – Съездим завтра, если время позволит, к одному человечку, – подумав несколько секунд, ответил Толя. – Музыкант, до войны выступал много, сейчас болеет, ноги отказывают. Он тебе и посоветует что-нибудь.

      – Договорились. Пошли на улицу.

      Мы только выходили на площадку, как к нам поднялся человек в штатском.

      – Сергей Новиков? – спросил он. – Вас ждут внизу. Пойдемте!

      – Идем, – я кивнул Круглову.

      Спустившись, вышли из подъезда. У входа стояла машина Берии. Человек в штатском открыл мне дверь, подождал, когда я сяду, захлопнул.

      – Что вспомнил? Что-то важное?

      – Да как сказать. Числа всплыли случайно в голове. Завтра, тринадцатого, немцы возьмут Калугу. 16-го Боровск, а 18-го Можайск. Помню, читал, что бойцов на Западном фронте, нет и ста тысяч. Не говоря уже о технике. Несмотря на упорство наших войск, немцы снесут нашу оборону. 15-го числа, ГКО примет решение об эвакуации Москвы, а 16-го в городе начнется паника.

      – Так, сегодня же напиши все, что вспомнишь по ближайшим датам.