Оптимальный социум. На пути к интеллектуальной революции. Аркадий Недель

сложные механизмы, возможно именно российские механизмы. Я не стану их описывать, это потребует отдельного долгого разговора. Скажу только, что некоторые мои друзья считают, что это месть Путина, я с этим категорически не согласен. Они зашли на территорию, которая по большому счету слишком открытая, чтобы не сказать ничейная, а на таких территориях революции не делаются.

      И.В-Г. Каков интеллектуальный климат сейчас во Франции?

      А.Н. В целом его можно определить двумя словами: интеллектуальный надзор, очень похожий на тот, что был при высоком брежневизме, когда за инокомыслие не расстреливали, но старались уничтожить социально (снимали с работы, отправляли в психбольницу или в лучшем случае выгоняли за границу). Сегодня во Франции вы можете потерять работу за публичное высказывание против ислама. Подчеркиваю – не оскорбления, а именно высказывания.

      При этом все общество трещит по швам. Пусть мне кто-нибудь объяснит, почему в стране «равенства и братства» акушерка, которая часто работает по ночам, зарабатывает две тысячи евро, из которых четверть отдает налогам, а функционер ЮНЕСКО, который может появиться на работе три часа в неделю, чтобы выпить кофе и позвонить приятелям, получает семь-восемь тысяч евро и не платит налогов?

      В Европе (и не только, возьмите Грецию, Кипр…) кредит доверия к правительствам исчерпан, власти произносят какие-то слова, которым верит все меньшее количество людей. Но, как еще говорили легисты (древнекитайские теоретики государства, да и сам Гунсунь Ян – известный правитель-легист), государство проигрывает, если народ объединяется общей идеей и начинает ощущать себя как единое целое. Как ни стараются европейские правительства разъединить людей потерявшими всякий смысл речами об общем доме, о равенстве и т. п., воспринимающих это серьезно становится все меньше. Люди элементарно устали, устали не в меньшей степени, чем советские люди доперестроечной поры – от постоянной политической лжи, цензуры, от разрыва между болтовней официальной пропаганды и своей каждодневной реальностью.

      Тут есть еще один парадокс: эпоха позднего Брежнева помнит целые сообщества ментальных путешественников, если не сказать эмигрантов. Поскольку выезжать из страны было нельзя (или крайне сложно), люди уезжали в древнюю Грецию и Рим, кто-то в Египет к фараонам, кто-то в Индию, Китай, Японию и т. д. Это было спасением от ненавистной идеологии. И в этом нет ничего специфически советского. Человек всегда искал лучший мир и лучшие времена. Сегодня никаких административных преград нет. Вы берете билет и летите, куда хотите. Эта свобода передвижения сняла то ментальное (творческое) напряжение, когда человек, физически живя в советском городе, проживал большую часть жизни в совершенно иных пространствах и временах. И он был в известной степени более свободным, чем нынешний средний европеец.

      И.В-Г. А как же демонстрация против легализации гомосексуальных браков? Не проявление ли это политического сознания?

      А.Н. Да, это был крик отчаяния, в чем-то