Жиган. Сергей Зверев

бери.

      Сидеть было неудобно, и спустя минуту Константин лег на спину. Глядя в серый с грязными разводами потолок, он старался гнать от себя тяжелые мысли.

      Больной на соседней кровати зашевелился, и из-под одеяла высунулась растрепанная голова. Мужичок лет сорока сонно заморгал, протер ладонью глаза. Приглядевшись к Панфилову, он негромко спросил:

      – Свежий?

      – Что? – не расслышал Константин.

      – Новичок, говорю?

      – Угу.

      – По чем бегаешь?

      – Не понял.

      – За что взяли?

      – Так, ни за что.

      Мужичок хитровато улыбнулся.

      – Так только кошки родятся. Если сюда попал, значит, за дело.

      Константин не испытывал никакого желания выворачивать душу наизнанку. Но сосед почему-то вызывал у него доверие, и Панфилов коротко сказал:

      – Тачку угнал.

      – Это хорошо, – одобрительно сказал мужичок, чем вызвал немалое удивление собеседника.

      – Что ж хорошего? – спросил Панфилов, все так же мрачно глядя в потолок.

      – Многому тебе еще учиться надо, – сунув руку под голову, сказал сосед. – Понятий не знаешь. Косяков можешь напороть столько, что… – Он многозначительно чмокнул губами.

      – А ты за меня не волнуйся.

      – Так ведь мораль христианская не позволяет.

      – Ты что – поп? – с недоверием произнес Константин.

      – До священника, к сожалению, я не доучился, – вполне серьезно сказал сосед, – нагрешил. А так можно сказать, что поп.

      Константин не сдержал любопытства и повернулся, чтобы посмотреть на странного соседа.

      – Что, не ожидал такое услышать в тюрьме?

      Константин снова отвернулся.

      Мужичок ничуть не смутился.

      – Погоняла у тебя есть? То бишь кличка?

      Почему-то всплыли в памяти кликухи «шестерок» Пантелея: Хлыст, Чалдон, Борисик.

      – Константином меня зовут, фамилия моя Панфилов.

      – Нету, значит, – понимающе сказал мужичок. – Ничего, получишь прописку, окрестят тебя как надо. Раз окунулся в кичиван, привыкай. Здесь свой закон.

      – Я уже прописан, – без всякой задней мысли сказал Панфилов.

      – Про штамп в своей ксиве можешь забыть, это здесь никого не волнует. Сам-то откуда?

      – Из Запрудного.

      – А, можно сказать – местный. Но от этого тебе легче не станет. Тут, в серпуховском СИЗО, можно даже из Магадана пацанов встретить.

      «Почему Серпухов? – подумал Константин. – Хотя… хрен их разберет, этих ментов». Вслух он спросил другое:

      – Ты сам-то кто такой?

      – Скокарь я, квартирный вор значит. А погоняла моя Архип.

      Архип выпростал из-под одеяла руку и всей пятерней почесал макушку. Наружная сторона ладони и предплечья вора были синими от татуировок.

      – К следаку еще не ходил?

      – К следователю, что ли?

      – Ну.

      – Не ходил.

      – Давно тебя замели?

      – А твое какое дело?

      – Значит, давно, – уверенно сказал Архип. – Странно как-то. Вообще-то