Джон Кипящий Котелок. Макс Брэнд

рады.

      Наверное, по этой причине он и спешил меня со всеми помирить. Двое уже стали моими друзьями с его легкой руки, а теперь он заявил, что мы немедленно пойдем к Тому Кеньону.

      Вот это мне не понравилось! Судите сами: я ударил Кеньона у всех на виду, и ему оставалось только одно – отплатить мне той же монетой. По законам Запада, по крайней мере в те дни, подобные долги следовало возвращать с процентами. Я опасался, что мое появление на пороге дома Кеньона приведет его в бешенство, о чем и не постеснялся тут же сказать Грешаму.

      Но тот, представьте, только отмахнулся и заявил:

      – Если человек хочет жить в Эмити спокойно, он должен усмирять свой гнев. Например, я, Шерберн, перестал носить с собой огнестрельное оружие. Вот и сейчас у меня нет при себе револьвера. Беру его только в те дни, когда нужно идти по следу этого краснокожего упыря, этого… этого…

      Как видно, он и сам не всегда мог совладать со своим гневом. Я не верил моим глазам: хладнокровие, с которым Питер до сих пор держался, даже когда рассказывал про гибель брата, неожиданно его покинуло. Но благодаря именно этому всплеску я проникся к нему еще большей симпатией. До этого он казался мне слишком уж правильным; увидев же, что он, как и я, способен ненавидеть – пускай даже какого-то индейца, – захотел вновь пожать ему руку.

      Однако куда сильнее меня поразило то, что он сказал насчет револьвера.

      – Постой, Грешам, это правда, что ты ходишь без оружия? – решил я уточнить.

      – Ну конечно, Шерберн. Разумеется, правда.

      – Хочешь сказать, – не унимался я, – что у тебя и сейчас нет револьвера под мышкой? Что ты выехал из Эмити, рискуя в любой момент встретиться с индейцами, и, если бы это произошло, дрался бы голыми руками?

      – На случай особой нужды у меня есть охотничий нож.

      – Охотничий нож?! – завопил я истерически. – Скажи-ка, охотничий нож!

      – Ну да, – невозмутимо отозвался он и, достав нож, подбросил его на ладони. – Если хочешь знать, в ближнем бою он не такая уж плохая штука. По мне лучше, чтобы противник послал в меня пулю, чем швырнул нож, при условии, конечно, что он умеет обращаться с холодным оружием.

      А умел ли это делать сам Грешам, спрашивать не пришлось – об этом свидетельствовала та небрежная манера, с которой он теребил лезвие. Затем не глядя Питер сунул оружие в ножны и спрятал его за пазуху с такой непринужденностью, будто это были часы на цепочке. Мое уважение к нему вышло за все мыслимые границы.

      И все же казалось странным, что человек в здравом уме может каждый день выходить безоружным на улицу в таком милом городке, как Эмити. Мое недоумение я выразил так:

      – Верю. Но объясни, зачем подвергать себя опасности, расхаживая без револьвера в толпе?

      – Опасности? – улыбнулся Грешам. – Впрочем, ты не первый удивляешься, хотя на самом деле никакой опасности нет. Когда у парня оружие, он готов к драке и всем своим видом показывает: меня, дескать, только тронь, я тут же начну стрелять! А теперь представь, что будет, если на пути окажется другой, такой же. Вот они