Все пишут книги на коленках. Игорь Сотников

Что за дискриминация. Конечно, женская литература, начиная с писательниц, кончая придуманными ими самими жанрами, это нечто совершенно особенное. Так по мне-то, чего бы даже очень талантливо не написала женщина, у неё всё равно на выходе получиться одно, а именно женский роман с его специфическими особенностями, от которых никуда вашим глазам и мыслям не деться, – начал размышлять Грег.

      – Ну, ты потише, а то не ровен час заклюют, – предостерег Грега Алекс, указывая на невидимого наблюдателя.

      – Да и Муза ведь тоже может обидеться, за такое мнение на её счёт.

      – Так, может, её ревнивость и есть виной тому, что выходит из-под их пера? – начал как-то неубедительно оправдываться Грег. Но для Алекса уже ясна позиция Грега по этому вопросу, так что не повезло тем, чья жизненная история попала под его глаз цензора. Ведь там, где стоит стена предвзятости, всегда сложно достучаться до его объективности.

      – Что же касается моей циничности, то это скорее сценичность, необходимая нам для нашей профессиональной деятельности, которая, к слову сказать, и у тебя присутствует. К тому же она, это всего лишь защитная функция организма, приобретенная в борьбе с этим неистовым городом, – продолжил Грег, но последняя произнесённая им фраза, вдруг всполошила Алекса, и он с горячностью спросил у Грега.

      – Так ты всё-таки прочитал?

      – Я ведь сказал же, что прочту, – бесстрастно ответил Грег, чем весьма помучил Алекса.

      – Ну, чего тянешь-то? Мне нужна бесстрастная оценка, – заявил Алекс. Впрочем, в душе считавшего, что бесстрастность была бы неплоха, если бы она при этом немного склонялась в сторону похвалы.

      – Мне понятно, – начал Грег, двигаясь к выходу из кабинета, ведя словно завороженного за собой Алекса, – что сложно под кого-то подстраиваться, и приходится идти в фарватере чужих мыслей. Но… – но дверь за ними закрылась, и нам не удалось услышать, что же значило это «но».

      Не спрашивайте меня, почему он не остался в кабинете. Возможно, он посчитал, что не стесненность пространства, которое предоставляет улица, в случае возникновения тех обстоятельств, которые иногда возникают после нелицеприятной критики какого-нибудь особенно невыдержанного автора, сможет его выручить. А возможно, он решил, что все-таки, наконец-то, настала пора идти домой. Не знаю. Но вот подстраховаться всегда не помешает, даже если объект критики ваш друг, который в случае благожелательного исхода может вас зацеловать и заобнимать, а в обратном случае, поступит так же, но только с большим усердием. Исходя из чего, Грег и решил, что Алекс, вполне возможно, на улице не осмелится столь бурно выражать свои эмоции. В общем, так или иначе, но улица защитит вас от проявления бурных выражений, которые могли бы возникнуть, в том или ином случае.

      И если в одном случае, при бурном выражении эмоций, это вам грозило неприятностями в области вашего фаса и анфаса (очень уж любят