Почему я?. Владимир Германович Корешков

и, как побитая собака, поплелся в свою конуру.

      Первое, что я сделал, заварил себе чай с мятой, говорят, успокаивает, лучше бы, конечно, брому, но где его взять, разве что у Геллы попросить. Представляю, как это будет выглядеть: «Уважаемая Гелла, не найдется ли у вас чего-нибудь этакого, а то стояк вконец замучил».

      Я опять уселся за компьютер. На мониторе осталось восемнадцать иконок – и только десять человек, которых я смогу выбрать. Сейчас я допью чай, успокоюсь, соберусь, а то эта красавица мне совсем мозги набекрень сдвинула, и от начала до конца просмотрю всех и только после этого кому-то отдам предпочтение. «И, дорогой Олежек, постарайся в следующий раз думать все-таки головой», – назидательно произнес мой внутренней голос. «О, давно тебя не было слышно. А я чем по-твоему думал?» – зло парировал я. «Ну во всяком случае не той головой, что на плечах», – съязвил внутренний голос и быстренько удалился, не дав мне возможность оправдаться. Сука!

      Стена раздвинулась, и на пороге появилась Аня, заставив меня захлебнуться горячим чаем и закашляться до слез – эта зараза решила меня добить окончательно! Конечно, она оделась, но выглядела еще круче и еще более сексуально, привлекательнее, чем без одежды. Не знаю, как ей это удалось, но это так. Во-первых, за такой короткий промежуток времени, что она отсутствовала, Аня успела нанести на лицо макияж, свои густые каштановые волосы зачесала назад, собрав их в тугой «конский хвост», напялила короткий белый топик с условным названием «маечка», совсем не закрывавший ее округлый живот с серьгой в пупке. Конечно, маечка прикрывала грудь, но Анечка, дрянь этакая, по какой-то непонятной для меня причине совсем забыла надеть бюстгальтер, наверное, торопилась очень, поэтому тонкая полупрозрачная ткань, плотно обхватывающая ее грудь и еле сдерживающаяся под таким мощным напором, очерчивая весь рельеф, давала прекрасную возможность рассмотреть все, вплоть до коричневых сосков и небольшой родинки на правой груди. На маечке не на нашем языке, черными, крупными буквами было броско выведено «HOOTERS» – есть такой ресторанчик в Америке, где официанток подбирают с исключительно выдающимися вперед достоинствами, я уверен, что Аня заняла бы в этом ресторанчике должность топ-менеджера, никак не меньше. К ее общему облику надо добавить поношенные коротенькие джинсовые шортики, прохудившиеся в разных местах и сидевшие на ее заднице так, как будто она в них родилась, синие босоножки на высоком каблуке удлиняли и без того длинные ноги. Надо ли говорить, что все это делало ее еще более неотразимой и чертовски, до неприличия сексуальной.

      Видя, что я продолжаю кашлять, она деловито подошла и от всей души постучала мне по спине.

      – У тебя совесть есть? Ты смерти моей хочешь? – осведомился я, прокашлявшись и продышавшись.

      – А что такое? – невинно поинтересовалась она.

      – Что такое? – возмутился я. – Ты посмотри на себя! Я же сказал: «Оденься».

      – Я оделась, как вы и приказали, товарищ командир, – в ее голосе отчетливо звучали издевательские нотки. – А что не так-то, Олежек? – притворно спросила