Немой крик. Дана Стар

жжёт от бесконечных слёз.

      Это конец.

      Назад дороги нет и не будет.

      Глава 4

      Я уже давно потерялась во времени. Казалось, будто я находилась в этой замкнутой клоаке целую вечность. То открывала глаза, то снова проваливалась в сон. Периодически меня рвало и тошнило. То ли от бесконечной качки, то ли от наркотика, то ли от голода, то ли от всего это дерьма разом. В контейнере было холодно и темно. А ещё, как оказалось, там я находилась не одна. В этой ржавой клетке для обезьян, жалобно постанывая, забившись в дальний угол, лежала ещё одна девушка.

      Я до озноба, до потери сознания боялась темноты. Если бы не транквилизатор – наверно моё сердце бы точно не выдержало.

      Потому что в приюте воспитатели часто запирали меня в подвале с крысами, оставляя гнить на сутки в могильной тьме. Просто потому, что не хотела есть их похлёбку из куриных лапок и пить чай с плесенью. А в недоваренной крупе обычно попадались крысиные шарики. Однажды я высказалась об этих ужасах в письме, которое тайно попыталась отправить в социальную службу.

      Но заведующая, узнав о моих намерениях, очень разозлилась, приказав уборщице принять воспитательные меры, чтобы доказать мне, что ябедничать – не хорошо!

      Лариса Викторовна за этот инцидент жестоко избила меня кожаным армейским ремнём с массивной металлической пряжкой. Без капли жалости. До кровоточащих ран. И даже до шрама. На шее… У меня до сих пор остался уродливый рубец в области шее, в районе затылка. А ещё она грубо окунула меня с головой в эту рвотную похлёбку из остатков куриных потрохов.

      С тех пор я больше никогда не жаловалась.

      С тех пор я полностью замкнулась в себе.

      С тех пор я до потери сознания боялась темноты и замкнутого пространства.

      ***

      Из вынужденного сна меня снова выбросило в холодную реальность.

      Девушка, с которой нас поместили в один контейнер, истерически забилась в дальнем углу ящика. Я ненадолго пришла в себя, от того, что она нервно ворочалась и била ногами в металлические стены наглухо запечатанного бокса. Но у меня не было сил, чтобы хоть как-то помочь бедняжке. Я не могла двигаться. Физически. Тело будто парализовало опасным ядом.

      Бедняжка что-то мычала, стучала, пыталась кричать… Но никто не приходил. Вероятно, ей просто заклеили рот, а тело сковали цепями.

      Через несколько минут она затихла.

      У меня от этой страшной тишины волосы на всём теле дыбом встали.

      Попробовала подползти – бесполезно.

      И снова сознание отключилось, растворяясь в беспощадной действительности.

      ***

      Под утро, кажется, меня разбудили чьи-то сумасшедшие вопли.

      А когда я открыла глаза – увидела голубое-голубое небо.

      Без единой тучки. И тёплое солнце. От которого телу стало немного теплее.

      – Твою ж маааать!!! Вы уроды, бл*ть! Чё делать-то теперь?? В контракте ясно было сказано шестнадцать дырок! Шест-над-цать!!!

      – Босс, не паникуйте! Может она просто спит??

      – Ты что, сука, тупой что ли? Не дышит