Дом изгнанников. Роман в картинах. Вероника Тутенко

что уютный однокомнатный мирок, где прошло ее детство, превратится в притон, Лисичка строго поинтересовалась, что здесь происходит, и, услышав от наглой морды «я здесь буду жить» потребовала немедленно убираться вместе с голой девицей.

      Наглая морда ответил на тюремном жаргоне, чтобы Лисичка убиралась сама, и ей пришлось употребить всю свою хитрость и смелость и даже козырнуть тем, что у нее есть знакомые в администрации. Нехотя, но Оборотень с подружкой убрались.

      Последним здесь жил дальнобойщик-армянин, точнее, наведывался, но за те несколько дней, которые он проводил в квартире, умудрялся развести мокриц и прочую живность, о которой я даже писать не хочу.

      Не отличался аккуратностью и бизнесмен, открывший фирмочку по очистке воды недалеко от дома Лисички. Его она выгнала за пьянство. В доме Лисички должен быть порядок.

      – Как-то сдавала квартиру студентке-вьетнамке, – возмущенно рассказывает Лисичка. – Прихожу утром, а рядом с ней еще одна подружка на диване, и две еще на полу на матрасе, хлопают испуганно узкими глазками.

      Уверяю Лисичку, что буду жить здесь одна и что именно потому и собираюсь снять ее квартиру на полгода, что мне просто необходимо в последнее время творческое уединение.

      Она недоверчиво смотрит на меня:

      – Не зарекайтесь.

      И добавляет, что если в квартире будет происходить что-то подозрительное, соседка, живущая через тонкую стенку, услышит, что что-то неладно и доложит обо всем Лисичке.

      – А есть у вас духовка? – перевожу разговор на более приятное.

      – Ты собираешься здесь печь? – почему-то удивляется она.

      Печь я люблю. Нечасто, но месить тесто для меня примерно то же, что играть на фортепиано. Играю я, правда, неважно. Мне нравились в детстве ударные, но родители не стали меня даже слушать, приняли мои слова за шутку и отдали в музыкальную школу на фортепиано, где я мучала семь лет учителей. Но пальцы у меня музыкальные. «Такими пальчиками хорошо тесто месить», – говорила моя бабушка. Оно и впрямь у меня воздушное, ажурное, стремящееся над кастрюлями ввысь, словно музыка.

      – Только противень надо почистить, – предупреждает Лисичка. – Здесь раньше только Саша очень вкусные пирожки пек. У него всегда в квартире такая была чистота!

      Недовольным взглядом обвожу ковры. Я их не слишком люблю, и Лисичка это сразу замечает.

      – У него был пылесос, – голос ее почему-то становится грустным, и она замечает, что я смотрю, как на врага, на огромный разлапистый стул в несвежей обивке.

      – Можешь закинуть его на антресоли. Там искусственная елка и игрушки. Их, правда, никогда никто не доставал. Только Саша. У него на Новый год всегда была елка. А встречал он Новый год один. Жена от него ушла, и я всегда еще думала «надо же, каких мужиков бросают».

      Лисичка включает телевизор. Местные новости. Телеведущий сообщает, что в последнее воскресенье декабря