Восточный экспресс. Кассия Сенина

недостойным Бога. Конечно, в наши дни подобные концепции уже мало кого соблазняют, но сила традиционных взглядов всё еще велика. На самом деле каждый верующий должен признать, что верующие другой конфессии, будь то христиане, мусульмане, буддисты, язычники и кто угодно еще, тоже могут познавать Бога, неизвестным нам, но зато известным Богу образом. Разве Бог не всемогущ и не вездесущ? Насколько я знаю, православные признают в Нем неограниченное количество разных действий. Зачем же при этом загонять Его в узкие рамки одной религии, а остальное человечество делать пищей для ада? Нелепая идея.

      Дарья слушала Ставроса с возрастающим интересом. Это был совсем другой взгляд, нежели принятый в ее окружении, где более церковные люди считали, что истина – только в православии, а Бог, хотя действует и на людей вне Церкви, однако лишь «призывающей благодатью», стремясь привести к истинной вере, которая может быть только одна. Люди же вроде Елизаветы или Григория не особо задумывались над подобными вопросами, хоть и полагали, что вечная участь не зависит от того, сколько человек постился и молился. А может, и задумывались… Только Дарье никогда не приходило в голову обсуждать с ними богословские проблемы. Да она и с мужем их почти не обсуждала, просто жила как живется, и всё: после дремучего традиционализма, с которым она столкнулась на родине в монастыре, византийская религиозность в духе монахинь обители Живоностого Источника до сих пор казалась Дарье идеальной, а в богословские тонкости она не стремилась углубляться. Правда, читая роман Киннама «Освобождение», она обратила внимание кое на какие любопытные мысли о границах православного традиционализма и религии вообще, отчасти сходные с теми, что высказал Алхимик, но, поскольку три года назад православная система ценностей не вызывала у Дарьи недоумений, идеи знаменитого писателя так и остались для нее всего лишь мыслями интеллектуала о религии. Рассуждение Ставроса в целом показалось Дарье логичным, вот только…

      – А как же проповедь? – спросила она. – Получается, не надо никого обращать в свою веру как в более истинную? В какой вере родился, в такой и пригодился?

      – Что значит «не надо»? Нельзя запретить человеку проповедовать, если он того хочет, проповедь – естественная составляющая религии. Вот чего не надо, так это превращать благую весть в пугало. Возвещать царство небесное, открытое для желающих, и пугать адом не хотящих войти – разные вещи. Свободы никто не отменял. Нравится тебе христианство – верь в Христа, нравится ислам – поклоняйся Аллаху. Хочется проповедовать «четыре благородных истины» – Будда тебе в помощь. К тому же люди напрасно думают, будто проповедь – универсальный способ обратить всех в одну веру. Это невозможно по той простой причине, что принятие той или иной веры чаше всего культурно обусловлено. Мы с вами выросли в христианской цивилизации и поэтому нам куда легче принять христианство, чем, например, индуизм или какой-нибудь