Лохматые друзья. Олег Бунтарев

в самый дальний угол за деревьями, где меня никто не видел, зарыдала от жуткой потери этих ясных голубых глаз, смотрящих на меня с перебинтованного лица.

      Закончилась война. Прошли годы. Девушка выросла, где только она не работала, куда только не бросала ее жизнь. А на братских могилах, как только начиналась весна, рядом с плитой, на которой было высечено имя летчика, всегда появлялись свежие цветы. Идут годы. Уже нет страны, за которую сражался тот летчик. И от тех братских могил остался только монумент, застроенный со всех сторон домами.

      – Домами на костях, – с болью сказала мне бабушка. Бабушка, та бабушка, которая во время войны была военной медсестричкой, работающей в камышинском госпитале. Она не видела того человека, которого любила всю жизнь. Все, что ей запомнилось, – это ярко-голубые глаза, которые заворожили ее. До этой встречи она никогда не верила в Бога, но после смерти летчика ей так захотелось, чтобы он оказался в раю. Сначала пришло желание, а потом и вера. Она ставила свечки, она молилась. Когда становилось очень трудно, когда мизерной пенсии не хватало даже на еду, она по выходным приходила к Никольскому собору, где такие же верующие, как она, помогали ей, чем могли… На собранные деньги она покупала себе что-нибудь поесть, подкармливала бездомных котов. А если получалось, приносила цветы на братские могилы…».

      Часть вторая

      – Ой – ой! Чмок – чмок! Куда вы меня забираете? Мама, мама! Мяур! Мяур!..

      Ой, что это? Пчхи. Пчхи. Пыль какая-то едкая и запахи незнакомые. А где же мама? Мяур! Мяур!.. Мама, где же ты? Я еще не наелся. Мои глазки не привыкли видеть, но вдруг что-то темное, огромное заслонило свет. Я как будто стал невесомым. Меня подбросило вверх. Потом кувыркнуло и прижало к чему-то теплому. Да, когда меня кувыркнуло, я от страха закрыл глаза. А когда открыл их рядом с этим чем-то теплым…. Ой, какие они огромные! И ярко-синие, как небо! У мамы глаза зеленые были и не такие большие…

      – Что, глупыш? Выбросили?

      Глупыш – это я? Мне даже захотелось ударить того, кто это сказал. Но почувствовал, как меня нежно чешут за ушком, и это желание отпало. Голод не проходил, и поэтому я жалобно сказал «мя», как будто меня кто-то стиснул.

      – Что же мне с тобой делать? – сказал голос со вздохом. Голос был хоть и немного скрипучий, но ласковый.

      – Мурр, – отозвался я.

      – Ах, маленький мяурка! Ну что мне с тобой делать? Оставить здесь? Погибнешь. Ну, пойдем, куда деваться.

      Старушка прижала котенка к груди и пошла к ближайшему магазину.

      – Мне бы маленькую баночку сметаны «Любимый город», ту, что за 16 рублей.

      – За 16? – продавщица удивилась.

      – За сколько есть, – ответила старушка.

      Продавщица недовольно подала сметану. Старушка рассчиталась и,

      выйдя на улицу, попыталась накормить котенка. Он совсем не умел есть. Бабулька не растерялась.