Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Для будущего человека. Илья Ильф

Николай Константинович испуганно посмотрел на своих подчиненных. Снова с необыкновенной остротой он вспомнил, что все они Иванóвы и что сам он тоже Иванóв. И, не в силах больше сдерживаться, он закричал что есть силы:

      – Это свинство, свинство и свинство! И я довожу до вашего сведения, что так дальше терпимо быть не может!

      – Что не может? – с крайним удивлением спросил приемщик Петр Павлович.

      – Не может быть больше терпимо, чтоб ваша фамилия была Иванóв! – твердо ответил Николай Константинович.

      – Почему же моя фамилия не может быть Иванóв? – сказал приемщик.

      – Это вы поймете, когда вас выгонят со службы. Всех нас выгонят, потому что мы Иванóвы, а следовательно, родственники. Тесно сплоченная шайка родственников. Как я этого до сих пор не замечал?

      – Но ведь вы знаете, что мы не родственники! – возопила Мария Павловна.

      – Я и не говорю. Другие скажут. Обследование. Мало ли что? Вы меня подводите. Особенно вы, Мария Павловна, у которой даже отчество общее с Петром Павловичем.

      Приемщик вздрогнул и тяжко задумался.

      – Действительно, – пробормотал он, – совпадение удивительное.

      – Надо менять фамилии, – закончил Николай Константинович. – Ничего другого не придумаешь. И чем скорее, тем лучше. Лучше для вас же.

      – Пожалуй, я обменяю, раз надо! – вздохнул артельщик. – Нравится мне тут одна фамилия – Леонардов. У меня такой старик был здесь знакомый. У него даже один директор хотел купить фамилию. Очень ему нравилась. Десять рублей давал, но старик не согласился.

      – Леонардов – чудная фамилия, – заметила машинистка, – но как вы ее примете?

      – Теперь можно. Старик уехал во Владивосток крабов ловить.

      Мария Павловна с минуту помолчала, рассматривая свои белые чулки, от стирки получившие цвет рассыпанной соли. Наконец она решилась и бодро сказала:

      – Какую же взять фамилию мне? Мне бы хотелось, чтобы фамилия была, как цветок.

      И Мария Павловна принялась перекраивать названия цветов в фамилии.

      Душистый горошек, анютины глазки и иван-да-марья были сразу отброшены. Мария Душистова, Мария Горошкова и Мария Душистогорошкова были забракованы, осмеяны и преданы забвению. Из иван-да-марьи выходила та же Ивано́ва. Хороши были цветы фуксии, но фамилия из фуксии выходила какая-то пошлая: Фукс. Мадемуазель Фукс увяла прежде, чем успела расцвесть.

      Тогда Мария Павловна с помощью обоих счетоводов отважно врезалась в самую глубь цветочных плантаций. Царство флоры было обследовано с мудрой тщательностью. Гармонические имена цветов произносились нараспев и скороговоркой: Левкоева, Ландышева, Фиалкина, Тюльпанова.

      Счетоводы выбились из сил.

      – Хризантема, орхидея, астры, резеда! Честное слово, резеда чудный цветок.

      – Так мне ж не нюхать, поймите вы!

      – Георгин, барвинок, гелиотроп.

      – Или атропин, например! – сказал вдруг молчавший все время артельщик.

      Покуда счетоводы измывались над артельщиком, объясняя ему, что