Дневник. 1917-1919. Алексей Павлович Будберг

кавалерийского корпуса князем Долгоруковым, который снова начал распространяться на несомненно излюбленную им тему о том, что все его желания сводятся к тому, чтобы поскорей очутиться в Ницце подальше от здешней мерзости. Это было настолько цинично, что я очень невежливо спросил князя, что он, наверно, вовремя вывез за границу все свои капиталы; ответ был самодовольно-утвердительный. И таково большинство нашей так называемой аристократии, объедавшейся около трона, обрызгивавшей его грязью своих темных дел, укрывавшейся часто под сенью царской порфиры от ответственности за разные гадости и в минуту опасности так позорно покинувшей и предавшей своего царя. Как подходят к ним бичующие слова Лермонтова: «Вы, жадною толпой стоящие у трона…»

      Из Пскова сыпятся десятки телеграмм и приказов об усиленных занятиях, маневрах и военных прогулках; вспомнили старые мирные привычки и требуют представления в штаб фронта подробных программ занятий и заданий для маневров. Как это затхло, непроходимо глупо и даже цинично! Что они, луножители или прирожденные прохвосты, пытающиеся по старой привычке спрятать свои пустые головы и выхолощенные сердца под страусовое перо разных циркулярчиков и отделаться от ответственности знакомыми словами: «Мы приказывали».

      Вчера начался армейский съезд для перевыбора армейского комитета. Трудно было выбрать худшее время; нет и сотой доли процента шансов на то, чтобы удержался теперешний очень дельный и здравомыслящий состав, так как он потерял всякий авторитет среди разваливающихся частей; он требовал исполнения долга, работы и занятий, он твердил об обязанностях, настаивал на продолжении войны и применял силу и репрессии против неповиновения. Он был ненавистен для большевиков, ибо его силами и его вмешательством был сорван июльский большевистский заговор, был занят Петроград и арестованы все главари большевизма.

      Случилось неизбежное: как только комитету пришлось стать на неизбежную для всякой власти дорогу, сейчас же кончилось время оваций и наступило мрачное, а потом и злобное молчание, перешедшее теперь в крики: «Распни его». Правительство и Петроград были неспособны учесть огромного для них значения состояния 5-й и 12-й армий и не приняли вовремя мер, чтобы сохранить эти важнейшие для них армии в возможном порядке и не допустить, чтобы они сделались главным оплотом большевизма. Сейчас все части Северного фронта, за самыми ничтожными исключениями, – во власти большевиков, и через несколько дней мы будем иметь большевистский комитет, большевистских комиссаров и все вытекающие из этого последствия.

      В 12-й армии то же самое.

      На сегодняшнем совещании помощник армейского комиссара сообщил, что имеются сведения о том, что глава армейских большевиков доктор Склянский получил уже из Петрограда инструкцию немедленно по вступлении во власть большевистских комитетов и комиссаров объявить о прекращении на всем фронте армии каких бы то ни было военных действий. По сообщению