Пусть это будет между нами. Тата Ефремова

со стороны гостей, а обслуживающий персонал за роялем… к нему требования иные.

      – Я… может, мне переодеться?

      – Нет-нет, – быстро проговорил Андрей, отведя взгляд.

      В машине, тем не менее, он был очень весел, шутил, рассказывал забавные случаи из кофейной жизни, лишь у дома Синельниковых бросил, заглушив двигатель:

      – Мне жаль, что приходиться вас через это проводить.

      – У меня иммунитет. И не спешите меня пугать, – сказала Леся, все еще борясь с раздражением, – лучше сами бойтесь – нам еще с моими родителями общаться предстоит.

      – Ну, с вашей мамой я уже знаком.

      – Вот именно, что только с ней.

      Домофон откликнулся почти сразу, их ждали. Андрей взял Лесю под руку и медленно повел по дорожке. Нужно, чтобы их видели из дома, догадалась Леся. Она обняла Андрея за талию, обратив его внимание на несколько симпатичных самшитовых кустиков-топиари в саду. Он сразу же ей подыграл, наклонился к уху, щекоча висок легкой небритостью, пробормотав:

      – Пожалуйста, если окажется, что у Мани ни слуха, ни голоса, сделайте вид, что все не так плохо. Как-нибудь… деликатно. Они мне не простят.

      – Я понимаю, – Леся подняла к нему улыбающееся лицо. – Сделаю все, что смогу.

      Виктория Семеновна не понравилась Лесе с первого взгляда. Леся узнала в ней бабушку-тренера, типаж, из-за которого ей часто приходилось отказываться от довольно приятных и милых учеников. Таких детей, не всегда объективно оцененных, готовили в мировые звезды. У них отнималось право на нормальное детство. К сожалению, не все из них достигали желаемого и лишь единицы осуществляли родительские мечты. Остальные отпрыски или ломались, или, в лучшем случае, учились приспосабливаться. Одним из таких детей был брат Леси, Леша. Леся хотя бы минимально, хоть какое-то время, в детстве и юности, оправдывала чаяния родителей, а Лешка очень рано сошел с дистанции. При этом брат был талантищем, куда более способным, чем Олеся. И чем все закончилось?

      ***

      Андрей ждал Лесю во дворе у машины. Мысли его были заняты их разговором накануне. Раньше Андрей часто проделывал с девушками этот трюк: при знакомстве назывался простым работягой, тружеником кофейного «станка», а потом «раскалывался». На его памяти ни одна девушка не осталась равнодушной к подобному изменению статуса: кто-то быстрее попадал к нему в постель, кто-то даже начинал намекать на нечто большее, чем отношения бойфренд-гёлфренд. Это не значило, что Андрей считал всех девушек охотницами за деньгами. Попадались ему разные: милые, добрые, умные, бескорыстные… почти. Но как-то не сложилось. С одними все заходило слишком далеко, и Андрей первым давал задний ход, с другими, напротив, далеко не заходило – его классифицировали как закоренелого холостяка, обожженного неудачным браком, и бросали.

      Реакция Леси, ее обман, Андрею были понятны: наверняка девушка в жизни видела кое-что послаще морковки. Даже этот ее Марк до карьеры в рок-музыке был каким-то подающим надежды и чего-то там лауреатом, а в последнее время вообще упорно лез на музыкальный