Это Америка. Владимир Голяховский

Я скажу, что она собирает золото и что это для нее. Саша – сама наивность, он поверит. Мы объясним потом.

      Целый день они гуляли по Чистополю, смотрели на бедную жизнь маленького русского городка, но на уме у них было одно – покупка золота.

      За ужином Алеша сказал как бы между прочим:

      – Знаешь, Саша, моя мама любит вкладывать деньги в старину и драгоценности. Я думаю, если вы согласны, она бы с удовольствием купила Надины золотые монеты.

      – Тетя Авочка купила бы их? – удивился Саша.

      – Да, она говорила, что хотела бы иметь царские монеты червонного золота.

      – Ну, если ей так хочется… Надя, ты что думаешь? – спросил он жену.

      – А что думать? Если, как говорится, нашелся покупатель, надо продать, всё деньги.

      Но Саша, юрист, засомневался:

      – Продажа золота считается преступлением и строго карается законом.

      – Так ведь мы не кому-нибудь продадим, а, как говорится, тетке твоей, – улыбнулась Надя.

      Мягкий Саша был явно озадачен, но возражать не стал:

      – Тетя Авочка замечательная, верно. Но я вмешиваться в это не хочу. Сама решай.

      Практичная Александра заметила по-деловому:

      – Надо цену узнать. Говорили, монеты по триста рублей ходят, а то и больше.

      – Вы привезите их в Москву, у меня есть друзья, они цену скажут, – предложил Алеша.

      Но Саша смутился еще больше, запротестовал:

      – Нет-нет, я их даже трогать не хочу. И Наде не надо, чтобы ничего не случилось.

      – Тогда давайте их мне, я отвезу и оценю. Если цена вас устроит, мама отдаст деньги.

      Надя с некоторым сомнением посмотрела на Сашу, он понял все, обнял ее:

      – Надюся, доверить драгоценности Алеше с Лилей – все равно что доверить их мне.

      И начался ритуал открывания сундуков. Открыли тяжелые крышки, пахнуло густым запахом нафталина и кислой овчины. Под овчинными шубами в разных углах сундуков лежали завернутые в одежду новенькие монеты червонного золота.

      Алеша засмотрелся на блестящие монетки, а Саша отвернулся.

      Но как их безопасней будет везти? Тут проявилась Надина практическая сметка:

      – А ну, Алеша, поди сними брюки, пусть Лиля принесет мне их. – И она вшила монеты по карманам и в складки пояса. – Теперь, как говорится, украсть сможет только тот, кто с тебя штаны сдерет.

      Алеша надел брюки и почувствовал непривычную тяжесть, сделал несколько шагов – брюки сползали под тяжестью золота.

      – Никогда не ходил в таких дорогих штанах. Спасибо, Надя, что хоть ширинку оставила.

      Надя вручила ему подтяжки, он прошелся, походка стала странной. Лиля засмеялась:

      – Ты ноги волочишь, как после полиомиелита, когда они слабеют.

      – Как будто в штаны наложил, – шепнула ей на ухо Александра, и обе рассмеялись.

      До Камы они доехали в такси, но идти обратно по скользкому льду было еще трудней. Алеша спотыкался, штаны сползали, он часто останавливался и подтягивал их. Лиля поддерживала его, и со стороны он казался инвалидом.

      Вдруг