Прометей, или Жизнь Бальзака. Андре Моруа

мне новый плод, четвертую долю той груши, которая созрела, едва успев расцвести».

      Чтение Бальзака имело огромный успех. Брюзга Латуш пришел в восторг и – вещь совсем уж удивительная – сказал об этом вслух. Разумеется, можно было внести еще немало улучшений. Как человек со вкусом, он сделал несколько замечаний. Но роман следовало публиковать.

      Латуш – Бальзаку

      «Что до вашей книги, то пусть она exeat[82], сотню раз exeat. К чему мне твердить вам одно и то же! Ради бога, не подумайте, что я отказываюсь и дальше слушать чтение отрывков из нее; для меня это всегда удовольствие, да и польза; но я жду продолжения. Не станем без конца склонять слово Муза. Я охотно даю советы тем, чей талант ценю; я испытываю к ним признательность и тут же говорю, как бы я сам поступил, выслушав тот или иной совет; но уж если я подал на стол бычий бок целиком, то не стану затем потчевать гостя тонкими ломтиками мяса. Довольно, довольно, вы просто дитя! Если бы я умел заклинать духов, то непременно бы это сделал сейчас, ибо, судя по той неожиданной и совершенно необъяснимой медлительности, с которой наш хват Оноре, обычно пекущий романы, как блины, по четыре штуки за полтора месяца, доделывает своего „Шуана“, я полагаю, что в этом „Шуане“ сам черт сидит. Эх! Право же, не терпится мне увидеть вашего маркиза изданным в четырех томах, в красивом синем переплете и с изящными заставками.

      Не довольно ли вам корпеть над этим романом? Мы станем продавать его, как хлеб».

      «Мы станем продавать его…» Дело в том, что Латуш взял на себя переговоры с Юрбеном Канелем относительно издания «Шуанов». Почему он так поступил? Бальзак и сам хорошо знал Канеля. Он питал слабость к жене книгопродавца. Оноре называл госпожу Канель «мисс» или «мисс Анна» и любил гладить ее по роскошным волосам. Но Канель не хотел покрывать все расходы по изданию; Латуш принял их на себя. Принесла ли ему книга прибыль? Или же, напротив, он разделил убытки вместе с Канелем? Известно одно: за первое издание романа Бальзаку была предложена тысяча франков. Правда, книгу выпустили в количестве тысячи экземпляров, после их распродажи автор вновь получал право собственности на свое произведение.

      Латуш – Бальзаку

      «А теперь, если только вы не самый неисправимый хвастун среди хвастунов, строящий воздушные замки в стране химер, приходите с бумагами в руке или с обещаниями на устах. Мы готовы подписать с вами контракт».

      Вести переговоры с Бальзаком не так-то просто. Затратив немало труда, человек добирался через весь Париж на улицу Кассини; но Оноре там не было, бо́льшую часть времени он проводил в Версале, у родителей или сестры, где стол и кров ничего ему не стоили. Что было делать? Ехать к нему туда? «Куда как приятно тащиться в Версаль за здорово живешь!» Писать на стене флигеля бранные слова? Слабое утешение. Бальзак вечно жалуется на нехватку денег. Но кто в этом виноват?

      Латуш – Бальзаку, 30 ноября 1828 года

      «Сегодня, 30 ноября, ваше положение такое же, каким оно было пятнадцатого.

82

Выходит (лат.).