Кусалки. Возвращение забавных человечков. Дмитрий Емец

решительно открыла лежащую сверху тетрадку и прочла несколько строк.

      – В жизни не видела такой безграмотности, – покачала она головой. – Ну кто так пишет: «Двадцать пятое октября»? Нужно: «Дыватцадь пятае актюбря».

      И мама-кусалка перечеркнула красной ручкой всю страницу.

      – Какая самая худшая отметка? – спросила она у папы-кусалки.

      – Кажется, семёрка, – наморщил лоб Одноглаз.

      – Вот мы и поставим семёрку! – И мама-кусалка накалякала в тетрадке жирную семёрку.

      – Мы и в журнал её проставим, пусть не думает, что ему сошло с рук! – заявила Вилка и схватила следующую тетрадку. – А это чья?

      – Арины Поповой, – посмотрел на обложку Одноглаз.

      – А ну её, эту Аринку! Даже читать не будем, чего она там понаписала! – махнула рукой мама-кусалка. – Просто так ляпнем ей две семёрки и одну восьмёрку!

      Вилка отыскала в журнале Аринину фамилию и поставила ей две жирные семёрки и одну восьмёрку. Заодно она хотела поставить и девятку, но забыла, как она изображается, и вместо неё нарисовала зубастую рожицу.

      Тем временем Одноглаз проверял следующую тетрадь. Это была тетрадка двоечника Федьки Потапова.

      – «ДА-МАШ-НЕЕ ЗО-ДА-НИЕ», – прочитал по складам папа-кусалка.

      – Молодец, Федька! Гений! – похвалила Вилка. – Всё правильно написал! Давай поставим ему какую-нибудь хорошую отметку. Какая самая хорошая отметка?

      – Кажись, пятёрка, – сказал Одноглаз.

      Мама-кусалка вывела в журнале жирную пятёрку и отбросила ручку.

      – Уф! – вздохнула она. – Устала! Что ни говори, а мы здорово помогли училке. Проверили за неё тетради. Вот так вот всегда: мы пашем, а консервы другие лопают!

      Вилка влезла на доску и нарисовала на ней мелом чудовище с единственным глазом навыкате.

      – Что это за циклоп? – поинтересовался Одноглаз.

      – Зачем же так самокритично? Вообще-то это ты! – И Вилка написала на доске крупными буквами: «АДНАГЛАС – ПАПАКУСАКА».

      «Папакусака» схватил тряпку, чтобы стереть свой портрет, но в этот момент прозвенел звонок на урок. Кусалки шмыгнули за батарею. Ребята вбежали в класс и стали рассаживаться по местам. Вова тоже был среди них. Он уже успел сходить домой за сменной обувью и вернуться.

      Галина Петровна вошла в класс и хотела уже начать урок, как вдруг Галя Григорьева вскрикнула:

      – Ой! Кто-то измазал мне стул мелом!

      – И стащили мой бутерброд! – возмутился Федька Потапов, вытаскивая из рюкзака прогрызенный пакет.

      – Что за ерунда! Кому он нужен? – не поверила Галина Петровна. Но тут она посмотрела на доску и увидела портрет «папыкусаки».

      – Кто нарисовал это безобразие? – хотела спросить учительница, но вспомнила, что на переменке в классе никого не было, она сама заперла дверь, и ужасно удивилась:

      – Вот чудеса! Кто же это сделал? Может, привидение в гости приходило?

      Ребята удивлялись вместе с учительницей. Из