Невероятная история. Елизавета Владимировна Соболянская

договора: в случае отказа от подписания меня просто выпустят из здания, не причинив вреда. Я поежилась, вспомнив волосатые руки дядюшки Арсултана. Да уж, причинять мне вред им не понадобиться. Скорее всего, по весне в отдаленной речушке всплывет мой раздувшийся труп. Опять догадавшись, о чем я думаю, блондин небрежно добавил:

      – Глянь пункт 2.8, тебе положена охрана.

      Внимательно прочитав до конца, я взяла ручку, по иронии заполненную красными чернилами, и подписала договор. Ощущения были, что подписываю кровью.

      Едва просохли чернила, блондин встал и представился:

      – Меня можешь называть Джон. Кот проводит тебя до дома, проследит, чтобы все было в порядке. В эту пятницу ждем в офисе после пяти. Впрочем, – блондин неприятно ухмыльнулся, – в договоре все указано, даже то, что случиться с твоим хорошеньким личиком, если ты не придешь.

      Потом Джон ушел, а через секунду в дверь заглянул Кот:

      – Ты еще не готова?

      – Я не знаю, где моя одежда, – растеряно ответила я, оглядывая обычный медицинский бокс.

      Мужчина закатил глаза и пропал. Вернулся через пару минут с пакетом из магазина:

      – Дойти до дома хватит, остальное купишь потом сама.

      Я неуверенно вытянула из упаковки джинсы, футболку с Че Геварой, бейсболку и сланцы.

      – А белье?

      – Одевай так, – отмахнулся парень, – дома разберешься, босс велел тебя по магазинам завтра везти.

      Пришлось подчиниться. Укрывшись за маленькой белой ширмой, я молниеносно натянула штаны, потом сменила больничную рубашку на футболку, а растрепанные помятые волосы прикрыла бейсболкой.

      Оглядев меня одетую, парень кивнул и потащил за руку к выходу. Я не сопротивлялась. Какой смысл? Зато, когда мы вышли из здания, не смогла сдержать удивления – это была не больница! Все тот же офисный центр, сияющий синим стеклом!

      Заметив мою реакцию, Кот усмехнулся:

      – Большой босс самый толковый босс, которого я знаю! Врач и медсестра дежурят в здании постоянно.

      – Зато и фальшивых больничных у вас не берут, – неожиданно съехидничала я.

      – Точно! – Кот подмигнул, – повышается производительность труда!

      Больше мы с ним не говорили. Он довез молчаливую меня до дома, проводил до квартиры, убедился, что в холодильнике есть еда и сказал, что заедет за мной завтра часов в десять, чтобы выполнить распоряжение большого босса. На ватных ногах я дошла до кровати, упала на нее и зарыдала.

      Когда успокоилась, наверное, уснула. Разбудил телефон. Старая кнопочная модель, дико вибрируя, едва не свалилась с кипы каких-то конвертов и листов. Я схватила трубку. Мама! Мама была необычно оживленной, горячо благодарила меня за оплату санатория для нее и Леки, спрашивала, хорошо ли я сплю, рассказывала про милого молодого человека, передавшего ей конверт с документами, деньгами и билетами:

      – Я, конечно, понимаю, Вероника, что такие деньги надо отрабатывать, но все же побереги себя, доченька, – мама тихонько вздохнула, совсем так, как она это делала при папе,