Этикет для благородных девиц, или Как нравиться мужчинам. Бланш Стафф

сна. Это необходимо для того, чтобы быть готовым на следующий день оказать сопротивление в ежедневной борьбе, к которой принуждают нас беспрерывные нападения.

      Нужно, чтобы мы после тяжелых часов или подавляющей усталости забывались на несколько часов каждую ночь в объятиях сна, во время которого так сладко чувствовать, что собираешься лететь.

      Обжорство

      Все недостатки отвратительны, но некоторые из них больше лишают человека его достоинства, чем другие. Обжорство есть один из тех недостатков, которые еще более уплотняют материю, от чего, наоборот, мы должны стремиться освободить себя, – и по этой причине этот недостаток заслуживает эпитет «неблагородного», который многие люди ему и придают. Разве не стыдно жить для того только, чтобы есть? Ну, а это вина слишком многих человеческих существ, забывающих, что должно есть только для того, чтобы жить.

      Есть две категории обжор: прожорливые и лакомки. Первым нужно количество пищи больше необходимого; вторые требуют самую лучшую, вкусную, приятную пищу, не будучи в состоянии ограничиться простыми и обыкновенными кушаньями. Первые вызывают отвращение в любителях прекрасного, в эстетиках; вторые, в глазах простого мыслителя, почти не меньше посягают на свое достоинство человека.

      Наполнять свой желудок пищей до такой степени, чтобы вызвать в себе тягость, тупость мысли, скотское состояние, вот вина против разума, которая унижает человека до степени некоторых животных; большинство же животных, в действительности, повинуется инстинкту и перестает есть, как только аппетит удовлетворен.

      Старые приличия, наивные и честные, советовали выходить из-за стола вежливым относительно самого себя, это значит, с ясным умом и легким желудком, утоливши только голод и жажду. Человек, дыхание которого стеснено и голова одурманена после еды, падает ниже того положения, которое Господь дал ему при творении.

      Пьяница и обжора – существа отталкивающие. Лакомка не более того достоин одобрения; он не вызывает отвращения: можно жить возле него, но форма его обжорства указывает на его эгоизм, на любовь к своему нежно любимому «Я». Эти бесконечные изыскания для этой, весьма достойной пренебрежения, стороны благосостояния; эти расходы, беспрестанно возобновляемые для удовлетворения вкусов, поистине, мало возвышенных, таковы, что их следует безусловно изгнать из жизни.

      Я не хочу подвергать суду мнимых обжор (извините!), т. е. тех несчастных людей, подверженных болезни, называемой «чрезвычайным голодом», а также и слабых здоровьем, питание которых должно быть разборчиво.

      Я возмущаюсь против вполне здоровых людей, которые, – выражусь с силой простонародного выражения, – «творят идола из своего брюха». Эти люди грешат против изящества, уменья жить, экономии и часто также против великодушия.

      Воздержание есть добродетель человека, твердого в нравственном и физическом отношении, человека (или женщины, без сомнения), который