Прощание с «Императрицей». Юрий Иваниченко

выпросили у «Сушон-паши» помощи.

      Однажды днём, где-то в середине декабря, на пирсе появился верховой казак и передал командиру депешу, извещавшую, что с сухопутных позиций в море замечен какой-то корабль. «Жаркому» предписывалось немедленно выйти в море и разведать обстановку. Казак ещё не успел ускакать, как на пирсе появился самокатчик из штаба на резвой мотоциклетке с известием, что неизвестный корабль является двухтрубным миноносцем. «Жаркий» уже был готов к выходу, когда новый посыльный из штаба крепости доложил, что неизвестный корабль – нечто длинное и с четырьмя трубами, как бы не германский крейсер, который направляется к нашим позициям.

      Подняв пары, эсминец дал ход и вышел в море. Вскоре показались дымы, а затем и сам четырёхтрубный крейсер «Бреслау», идущий курсом на юго-восток.

      «Жаркий» тут же сбавил ход. Атаковать в такой ситуации было безумием. Немчура, с его мощным артиллерийским вооружением и не раз уже, с нашим сожалением, испытанным умением комендоров, в ясный день пустил бы «Жаркого» на дно раньше, чем эсминец вышел бы на дистанцию эффективной торпедной атаки. Можно было, наверное, рискнуть, обменяться парой выстрелов и пуститься наутёк, но не факт, что удалось бы уйти. «Бреслау» – быстроходнее всех наших «угольщиков». Ну, командир и не захотел подвергать бессмысленной опасности миноносец, приняв решение держаться на прежней дистанции – 70 кабельтовых – и наблюдать за противником.

      «Бреслау», так и не открыв огонь с дальней дистанции, неожиданно повернул и направился к побережью. «Жаркий» и «Бреслау» какое-то время наблюдали друг за другом, затем командир эсминца дал команду «право на борт» и приказал возвращаться в Батум. А «Бреслау» начал обстрел сухопутных позиций. Правда, казус у них вышел. Наши части как раз кстати отошли – какая-то перегруппировка у них начиналась, – и оставленные позиции тут же заняли турки. Так что «Бреслау» в течение почти двух часов обстреливал собственных союзников.

      А командира «Жаркого» вместе с командующим Батумским отрядом вызвали к коменданту крепости.

      – Почему вы не атаковали крейсер? – с порога зашумел Генерального штаба генерал-майор Ляхов.

      – Ваше превосходительство, – пытался объяснить командир. – Среди бела дня это было совершенно невозможно! Он бы утопил нас прежде, чем мы смогли к нему приблизиться…

      – Мои казаки, – отрезал Владимир Платонович, – всегда атакуют противника, и днём, и ночью. А вы не можете?

      Убедить генерала было невозможно, и с этого дня и «Жаркий», и весь отряд впали в немилость у коменданта.

      …В кают-компании за вечерним чаепитием штурман рассказывал о Батумском флотском отряде, приказ о включении «Жгучего» в состав которого был подписан накануне.

      – Командующий отряда, кавторанг Шуберт – опытный моряк и очень независимый человек – вымпел держит на транспорте «Березань», вооруженном 75-миллиметровыми орудиями. В отряде, кроме того, наш систершип – «Жаркий» и ещё три паровых каботажных суденышка, на которых установлены