Судьба благоволит волящему. Святослав Бэлза. Отсутствует

энциклопедия»). Он был переполнен также воспоминаниями о тех незабываемых экзотических зрелищах, которыми его потчевали с не меньшим усердием, чем блинами и шашлыком. Сказочные пиршества, медвежья и соколиная охота, скачки верблюдов, ловля диких лошадей арканом, бешеная джигитовка, инсценированное (о чем Дюма не догадывался) нападение черкесов, – мало кто был способен оценить все это лучше автора «Графа Монте-Кристо».

      Не один том заняли описания его впечатлений от путешествия по России, к которым добавлялась еще специальная книга, посвященная Кавказу.

      В своих очерках Дюма мастерски сочетал путевые заметки с экскурсами в минувшее, с рассказом о русской литературе и искусстве, подкрепляя эти рассказы переводами из Пушкина, Лермонтова, Вяземского, Рылеева, Некрасова, Полежаева, Бестужева-Марлинского.

      Пусть Дюма далеко не всегда точен, но зато он первый познакомил в таком объеме «среднего француза» с прошлым и настоящим России, ее бытом и культурой.

      Разного рода неточности – пожалуй, тягчайший из тех «смертных грехов», в которых уличают Дюма и которые все же ничуть не мешают его бессмертию. Если такое обвинение вполне справедливо в отношении его претендующих на достоверность очерков, где он кое-что неумышленно перепутал, кое-что умышленно приукрасил или попросту присочинил, где-то допустил ошибки, то с иной меркой надлежит подходить к его художественной прозе.

      Еще при жизни Дюма нередко корили за то, что он допускает искажение истории. «История завещала нам факты, – как бы возражал он на это в пьесе „Антони“, – они принадлежат поэту: он поднимает из могил людей прошлого, одевает их в разнообразные одежды, наделяет свойственными им страстями, усиливая или ослабляя накал этих страстей в зависимости от желательной ему степени драматизма».

      Если можно так выразиться, Дюма обожал извлекать изюм занимательности из черствого хлеба истории. Романы его, строго говоря, в большинстве своем не исторические, а историко-авантюрные. Вместе с тем в лучших из них писатель в основном верно передавал дух и колорит эпохи, что удавалось ему благодаря не только тонкой интуиции художника, но и тщательному изучению источников – хроник, мемуаров, документов. В предисловии к «Трем мушкетерам» говорится, что один только перечень книг, проштудированных автором, пока им вынашивался замысел романа, занял бы целую главу, – и, думается, это не большое преувеличение.

      Известно, что Дюма нередко прибегал также к услугам сотрудников (чем отчасти объясняется его невероятная плодовитость), которые проделывали для него подготовительную работу – иногда настолько существенную, что их можно считать даже соавторами тех или иных произведений. Главным из них был Огюст Маке, участвовавший, в частности, в создании «Трех мушкетеров». Поссорившись с патроном и завидуя его лаврам, он дерзнул опубликовать в первозданном виде свой вариант одной из заключительных глав романа. И что же выяснилось – весь блеск, живость деталей придал