Книга о людях, изменивших мир. Ирина Белашева

я умру…» Правда, по настоянию матери в моем ежедневном рационе появились такие новшества, как рыбий жир, черная редька, иногда – козье молоко».

      Как бы шутливо он ни писал об этом полвека спустя, просто представим: бедная семья, серьезная болезнь, тяжёлые послевоенные годы. Но в университете у него уже появился учитель: лекции профессора Александра Давыдовича Степуховича, талантливые, увлекательные привлекали студентов. Научной специализацией профессора была химическая физика, и он предложил Федору Митенкову после окончания университета поступать к нему в аспирантуру. Тогда казалось, что заниматься наукой – это главная и единственная мечта. Впрочем, с аспирантурой возникли странные трудности и необъяснимые проволочки. Федор сдал вступительные экзамены, опубликовал несколько научных статей, но официальное зачисление почему-то всё откладывалось и откладывалось.

      Тогда он еще не знал, что находился на одной из главных развилок своей жизни, и что выбор был уже сделан за него. И без него. И сейчас уже неважно, справедливым ли был добровольно-принудительный порядок того «выбора без выбора», или нет.

      Как он узнал позже, накануне к ректору и декану из Москвы приезжала специальная комиссия. Члены комиссии, которых никто не видел, отбирали выпускников-физиков: изучали их анкеты, благонадежность, успеваемость. Причем никаких собеседований с ними не проводили и согласия самих студентов не спрашивали.

      Вскоре из Москвы пришло распоряжение, в котором перечислялись фамилии выпускников, которых эта загадочная организация – Первое Главное управление (ПГУ) – забирала себе. В названии управления слово «первое» было вовсе не числительным. Так обозначалось тогда засекреченное атомное ведомство.

      Как часто вызов судьбы кажется крахом всех мечтаний, впрочем, отличить такой вызов от просто препятствия и неудачи можно будет гораздо позже. Тогда Фёдор категорически не хотел уходить из университета. Его научный руководитель тоже очень хотел оставить его на кафедре. Они считали, что смогут противостоять мощной силе «первого управления», и даже сообща уговорили ректора оставить в аспирантуре талантливого студента вопреки указанию сверху. Казалось, всё разрешилось. И вдруг в ноябре 1950 года – более строгое распоряжение из Москвы, и уже с конкретным адресом: отправить Федора Митенкова в Горький. Немедленно! На знаменитый Артиллерийский завод им. И. В. Сталина в Особое конструкторское бюро (ОКБ). Завод во время войны выпустил сто тысяч пушек, и пока вновь прибывший растерянно ходил на работу в заводоуправление в ожидании решения своей участи, он совершенно не понимал, чем он может быть полезен артиллеристам со своими познаниями в химической физике.

      Впрочем, и физика ли? Он много лет рассказывал о своем первом разговоре с руководителем Специального конструкторского бюро Анатолием Ивановичем Савиным. «Он меня спрашивает: «Вы чем любите заниматься – рисовать или рассчитывать?» Я испугался, так как понял его буквально: «рисовать» – то есть, чертить. Нет, отвечаю, лучше