Чужие дети. Сборник лирических рассказов. Роман Сергеевич Ударцев

и поставь дату.

      Я, молча, расписался, начальница положила заявление в папку и снова посмотрела на меня:

      – Можно тебе вопрос задать, так сказать, без протокола? – спросила она, я кивнул. – Чего ты так в эту любовь вцепился? Ну, пройдет лет пятьдесят, и любите друг друга Божьей любовью на небесах, сколько влезет? А ты против воли Бога идешь.

      – Ты никогда не имела этого – ухмыльнулся я – иначе бы не спрашивала.

      – Мне иногда кажется, что у вас, людей, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. – моя наглость не разозлила ее, скорее позабавила – Хотя именно такими поступками вы мне и нравитесь. Ладно, тебе пора.

      – В ад? – не могу сказать, что такая перспектива меня обрадовала, но, к счастью, от меня уже ничего не зависело, выбор сделан.

      – Скажу тебе по секрету, – начальница хихикнула как девочка – котлы, сковороды и прочий антураж, это плод нездоровой фантазии некоторых твоих собратьев.

      – Тогда ку… – я не успел закончить вопрос, в глазах помутилось и рев сирены резанул по ушам.

      Грудь нестерпимо болела и нога, в ногу как будто воткнули тысячу рыболовных крючков и методично сдирали кожу. Я открыл глаза, на фоне синего неба растрепанная и измазанная кровью Лида, казалась чудесным видением. Угол обзора был странным, потом я догадался, что она держит мою голову на коленях, а я сам лежу на асфальте. Бледная она повторяла раз за разом:

      – Пашка, только не умирай, они уже едут, ты держись!

      – Нормально… – я хотел сказать это бодрым голосом, но получился едва слышный сип, видно все было далеко не нормально. Главное что она услышала меня – Все нормально будет… алмазная моя….

                              Матвей.

      Матвей вышел из душного, пропитанного перегаром и табачным дымом, вагончика, продышаться. Мороз резанул по лицу и обжег легкие. Хмель, будто испугавшись, убежал. Голова стала ясной, как черное зимнее небо.

      За спиной послышался пьяный мат. Двое других лесников обиделись, что он не закрыл дверь. Матвей хотел было гаркнуть в ответ, но не хотел нарушать тишину. Наконец дверь захлопнулась и звуки пьянки не разбавляли еле слышный звон морозного леса.

      Из-за пушистых от снега елок, показалась полная луна. Мрачный лес преобразился, став загадочным и прекрасным, как будто кто-то обронил на него сверху белоснежный мех и миллиарды алмазов. Матвей уже и забыл когда он думал такими категориями. Чаще в голове крутились «бабки», «нах» и «вина пожрать».

      На какое-то время он замер, как будто колеблясь между двумя мирами, хотя чего ожидать нового? Ну постоит, потом испортит невероятно чистый снег и вернется. Завтра снова за рычаги лесокомбайна, масло, пот и мат, а вечером вонючая дешевая водка. Но хотелось еще чего-то. Малого и великого одновременно. По щеке Матвея покатилась слеза, тут же замерзнув в бороде.