Почти что не было зимы. Дарья Белова

е только снилась.

      На полке книг – Замятин, «Мы»,

      а на столе – бутылка Чивас

      Затмят январскую хандру,

      исправят нелюбовь к субботе.

      Табачным привкусом во рту

      дым прошептал: «Memento mori».

      И с неба лил треклятый дождь,

      защекотав до скрипа трубы,

      пока Джеймс Дин гонял на Порш,

      грузилось что-то на Ютубе.

      И, несомненно, в январе,

      увы, уже не так, как в детстве,

      судьба крутила фуэте

      назло намоленному месту.

      Однажды вдруг притихнет жизнь

      и заморозит стройку Lego,

      и опустеют этажи.

      А я любуюсь

      ночью

      снегом.

      «Недалеко от площади Восстания»

      В который раз такси не приезжает вовремя,

      зато печаль придёт по расписанию,

      Когда сидишь в неосвещенной комнате

      недалеко от площади Восстания.

      В окне застыл знакомый двор.

      Все будет по законам жанра.

      Мне показался коридор

      Фрагментом лабиринта Фавна.

      Так неспокойно на душе,

      С нее сорву присохший пластырь.

      А снег – январское драже –

      мне показался безучастным.

      Остановившись у двери,

      за стенкой слышу телевизор.

      И правда – врут календари.

      Ты так себе была актрисой.

      В цветочном запахе духов

      возник незримый Vade mecum.

      Паркет не вспомнит тех шагов,

      но отраженье вспомнит дека

      её гитары на стене.

      Ей стало свойственно пылиться,

      Как стало, в общем-то, и мне .

      …Когда в тот вечер уходила,

      такой же, помню, был январь.

      Квартира будто бы остыла.

      Скучал на стуле пеньюар…

      Я уходил в такой же вечер

      И по такому же пути.

      В кафешках задували свечи,

      а я уже не ждал такси.

      В который раз я понял все не вовремя

      И принял участь увядания.

      И нет там больше нашей комнаты,

      Недалеко от площади Восстания.

      Pro Memoria

      Сон на девятый день –

      Не больше чем игры разума.

      Спящий доселе зверь

      Воет под песню Маузера.

      В душе, потерявшей часть –

      Теперь только крест и вереск.

      Господи....твою мать!

      Этот гнетущий шелест

      Сентябрьских листьев осени…

      Снег на моих висках

      Кто-то назвал бы проседью.