Невеста Чёрного Змея. Екатерина Оленева

в тех местах, где ткани не хватало.

      В результате наряд сел по фигуре идеально, ни один портной так не сошьет. Одно слово – магия!

      Лейла с удовольствием наблюдала перемены в собственной внешности. Пышные юбки визуально сделали талию тоньше, плечи – округлее, грудь – выше. Цвет платья выгодно подчеркивал тон кожи и совсем чуть-чуть диссонировал с желтоватым оттенком её топазовых, тигриных глаз.

      Брауни, приблизившись, что-то нашептала.

      Легкие серые тени в уголках подчеркнули удлиненный персидский разрез глаз, мазок румянами выделил нежные скулы, а полупрозрачный блеск сделал губы полнее и ярче. Волосы взметнулись и завились мягкими локонами у висков.

      – Путёна, ты молодец, – похвалила брауни довольная результатом Лейла. – Спасибо, – поблагодарила она.

      В солнечном свете дом выглядел привлекательнее.

      Мебель освободили от чехлов, полировку навощили. Деревянные половицы покрыли коврами. Длинный стол, занимающий центр широкого зала, сервировали, словно к празднеству. Он ломился от изысканных, невиданных яств. Название большинства блюд Лейла, привыкшая к незатейливой кухне, даже не знала.

      Стул сам собой отъехал в сторону, стоило протянуть к нему руку, радушно приглашая присесть.

      Еда оказалась волшебной, сама таяла во рту.

      Ланко наблюдал, поигрывая ушами, то распрямляя их, то опуская. Ожидая реакции на трапезу.

      Стоило подняться из-за стола, как еда, посуда, подсвечники со свечами, плавающие в воздухе, растворились в одно мгновение.

      – Это было волшебно. Хочу видеть всех, кто занимается приготовлением обеда.

      Домовик хлопнул в ладоши, и рядом с ним выросло ещё четыре коричневые фигуры.

      – Синки, Тонки, Марки, Тобби, госпожа.

      Каждый из представляемых кланялся, в свой черед втягивая ушастую голову в плечи.

      – Я хочу поблагодарить вас всех, – постаралась приободрить их Лейла. – Никогда не ела ничего вкуснее. Спасибо.

      Глаза-блюдца у брауни зажглись таким ярким светом, словно внутри их черепушек загорелась китайские фонарики. Кто-то, кажется Синки, даже всхлипнула от переизбытка чувств.

      – Синки, Тонки, Марки и Тобби счастливы, госпожа.

      – И Ланко – тоже!

      – Ланко, остальные могут быть свободны. А ты, пожалуйста, покажи мне дом?

      В конце комнаты с длинными, узкими, словно бойницы, окнами, таилась, скрытая в нише, едва приметная дверца. За ней начинал кружить коридор. Изгибаясь, точно неторопливая змея, он уводил вдаль.

      Ланко демонстрировал многочисленные библиотеки, кабинеты, ванные, каминные, бильярдные, гостевые, портретные галереи, просто галереи, гардеробные, лабораторные.

      – Как мне выйти из дома на улицу? – не выдержав, сдалась Лейла.

      – Просто пожелайте, чтобы появилась дверь, госпожа. Она и появится.

      – В любом месте? В любой комнате? – уточнила она.

      – Да.

      – Дверь!

      Лейла, не сдержавшись, радостно вскрикнула, когда со вспышкой света в дверном проёме образовался