Приди сюда, о Росс, свой сан и долг узнать… (сборник). Анна Всеволодова

матерью его сына! А ежели станешь неволить меня идти за Иоханта, поднимусь на самую высокую скалу и кинусь вниз!

      – Много глупого говоришь ты, Хольдрига. Мне прискучили твои речи. Назавтра объявлю я Иоханту своё решение. Ступай к коровам. Слышишь, как кричат они в хлеву?

      Весело пошла доить коров Хольдрига – она видела, что уступил ей отец.

      Скоро завалило долину глубоким снегом, трещали по ночам от жестокого морозу бревна домов и стволы елей. Ещё суровее глядели они кругом себя из смётанных на скорую руку белых платьев. Но к полудню яркое солнце топило снег. Становился он, словно по весне, гладким и плотным, таял, тек, точно сыр, которого много наварил Ресс. Иохант вызвался свезти продать сыр в другую деревню, лежащую ниже, в двух верстах.

      – Прикажи Илье помочь мне, – попросил он Ресса.

      Сели в сани Иохант с Ильей. А лошадь где же?

      – Сани вниз сами побегут, а лошадь возьмем как домой соберемся.

      Не знал Илья верить или нет. Путь ведь не малый, гора не такая с какой ребятишки на салазках тешатся, и лесом поросла. Но под умелой рукой Иоханта сани, точно кони, чуяли волю путника. Илья и опомниться не успел, как очутились они над самым селением. Несколько могучих стволов закрывали веселые огоньки, что загорались в оконцах его – сумерки еще не настали, но тень от горы уже окутала все предметы. Встал Иохант и скинул рукавицы.

      – Знаешь, зачем мы тут?

      – Да забирай свою зазнобу, сдалась она мне, – хотел отвечать Илья, но показалось ему стыдным вот так просто поддаться Иоханту. Пожалуй, ославит он тогда Илью трусом. Но и драться за Хольдригу Илье было лень. Беспечно передернул он плечом.

      – Разе чтобы с тобою потешиться.

      Схватил Иохант из саней крепкий посошок, с заостренным концом – род трости, бродящего по крутым склонам пастуха, и к Илье бросился. Но проворно нырнул тот под оружие поселянина и вот уже отброшено оно далеко в снег, а оба противника скатились вниз – к темным еловым стволам, под низкие мохнатые ветви. Больно ушибся Илья головою о твердые корни, потемнело у него в глазах. Шибко закачались ветви от удара, обдавая Илью морозным духом, прозвенел испугою птичий голосок:

      Снова слышу под елью душистою

      Тран-де-ре-ляи,

      Трель певца, поползня голосистого

      «Не одолею – убьёт» подумал Илья. Собрал он все силы и толкнул вниз Иоханта. С полсажени не падал Иохант, да на беду его очутился под ним валун-камень. Силится подняться он с камня и не может – повредилась кость, не ступить ему на больную ногу.

      – Коня возьму и ворочусь, – сказал Илья.

      Бодро зашагал он вниз. К самой ночи воротились Илья с Йохантом. Горько плакала, поджидая их Хольдрига, упрекала она отца за вероломство – не к добру Йохант взял Илью в спутники. Но увидав Илью живым и здоровым, громко вскрикнула она от радости. Не смотрит Хольдрига на несчастного Иоханта, совестится прямо глядеть и на Илью, только тихо шепчет отцу:

      – Верно Фёнз покарал Иоханта за то, что поднял он руку на иноземного дюка.

      Иоханта же уложили в ту самую постель, в которой больным лежал Илья. Насилу промолвил печальный Иохант:

      – Сам не пойму, как оступился я на тропе, по которой бегал ребёнком.

      Никогда