Парадокс исключений, или Горячая маска Vendettы. Натали Жуковец

бахильчики и халатик, вас сейчас к ней проведут. Рита! – крикнула секьюрити.

      Через пару мгновений появилась хрупкая девушка в белом халате.

      – Проведи вот, родственница к Люде приехала… – тяжело вздохнула она.

      Мне пришлось облачиться в белый халат, и мы с девушкой пошли по изумительно чистому, прямо сверкающему коридору. Сразу видно, что больница не для простых клиентов, тут не было слышно запахов варящихся щи и лекарств, в коридоре приятно пахло молодым лесом, и немного слышался запах медикаментов, напоминающий о том, что мы всё-таки находимся в больнице, а не в санатории.

      – Вы только не волнуйтесь! – щебетала медсестра. – Людочке уже лучше немного стало, мы надеемся, что она скоро пойдёт на поправку! Кем вы приходитесь Людмиле? Давно вы с родственницей виделись?

      – Сестра я ей. Сводная. Не, мы с мамой отдельно живём, у дярэуни, Людка в Минск уехала.

      – Да, оно и видно, что родственников у неё здесь нет… К Людмиле совсем никто не ходит, – бойко трещала медсестра. – Два раза только её навещали. Да и вы, хороши родственники, хоть бы раз приехали к девочке…

      Медсестра всё говорила и говорила, а я всё думала, когда же мы придём. Первый этаж, второй, третий… Людмила оказалась на самом верхнем этаже – на четвёртом. Мы дошли до шикарной резной двери из натурального дуба, медсестра толкнула створку, и мы вошли в богато обставленное большое светлое помещение. В комнате (а палатой просто не поворачивается язык это назвать) стоял огромный деревянный шкаф, на полу лежал дорогой ковёр в виде панды, окна были сделаны также из дерева (самый дорогой и экологический чистый в наше время материал), там были телевизор, DVD-проигрыватель, ноутбук. Ещё там стоял стол и удобное кресло. На большой двуспальной кровати я не увидела никого, кроме мягкой игрушки – улыбающегося оранжевого слона, возле кровати стояла небольшая аккуратная тумбочка, на которой лежало пару книг и стоял ночник. Комната была оклеена фотообоями, что поражало до глубины души – это же надо, как пошёл прогресс!

      – Людочка, к Вам гостья, – представила меня медсестра, – ваша сестра.

      Одеяло даже не пошевелилось, видимо, Людмила спала. Тут у меня даже сердце немного заболело – это же надо, какая я стала бесчувственная! Ради расследования сейчас сделаю нездоровому человеку ещё больнее. Может, это совсем не та Людмила, которая нужна мне, а я сейчас подам ей напрасные надежды… Может, женщина устала и сейчас отдыхает, а я её тревожу?

      – Вы не волнуйтесь, – прошептала мне на ухо медсестра. – Людочка боится людей, а с вами, как вы говорите, давно не виделась, стесняется. Проходите.

      Я вошла в комнату, медсестра вышла и закрыла дверь.

      – Ну что, пришла, дрянь! – раздалось из-под одеяла, оно задвигалось и показалось ужасное лицо… болезненно красного цвета, всё в волдырях и каких-то непонятных болячках. Не лучше выглядели и руки исхудавшей до ужаса женщины.

      – Простите, – пролепетала я. – Я, наверное, ошиблась, мне…

      – Ой, – сбавила интонацию Люда. – Это я обозналась,