Вечная история. С. Г. Малиновски

робко возразил я.

      – Ага! Как же! Одна надежда, что развеется.

      Ишаки, освобождённые от груза, бодро бежали по тропе. Они были совсем неупрямые, но какие-то злые. При любой попытке их оседлать, они бессовестно лягались и кусались. Конечно, при желании, их легко было обломать, но силу применять не хотелось, животные-то в чём виноваты?

      Вернувшись в часть, мы доложили майору о выполнении задания. Тот коротко кивнул. Всю ночь мы держали периметр, опасаясь нового нападения. Если бы таковое последовало, нам пришлось бы очень несладко. Не меньше половины бойцов было бы выведено из строя. Но всё обошлось.

      Расслабились мы только после возвращения Бати, который летал к Великому Афганскому Магистру.

      А днём подтянулся человеческий батальон на БТР и четыре машины полевого госпиталя для раненых и для нас. Нам было необходимо внеочередное переливание крови. Бой и неизбежные в таком случае ранения сожрали слишком много ресурсов, а полноценного отдыха у нас не было.

      Ишаков Батя распорядился отдать в соседний аул. Пусть что хотят, то с ними и делают.

      – А если узнают, где мы их взяли? – спросил я.

      – А то они не в курсе! Благодаря вчерашнему костру, вся округа знает. Поэтому и «духи» не сунутся, отбивать уже нечего, да и бойцов своих жалко. К тому же караван какой-то непонятный. Великий Магистр о нём ничего не знает. Похоже, что-то очень закрытое. Как бы не наш генералитет постарался. Больно уж вооружены хорошо. Такие гранатомёты не в каждой части есть, а здесь сразу четыре штуки, так что явно кто-то в генштабе крысятничает.

      Я тогда не поверил, но позже узнал, что полковник угадал правильно. Сырец везли на подпольный завод, где делали из него героин, а героин в цинковых гробах отправляли в Союз, и отношение к этому имели очень высокопоставленные особы. Поэтому посвящены в это были только доверенные люди, вампиры же таковыми не являлись. Наше присутствие не мешало человеческим генералам, но делиться барышами они не собирались. И только после этого случая, когда тайное стало явным, Магистрат Союза заинтересовался и начал собирать данные…

      Дальше ничего особенного не происходило. Служба пошла, как обычно. Разведка, операция, переливание крови – рутина. Как-то вечером, сидя с майором в Ленинской комнате перед телевизором, мы слушали очередную речь Горбачёва. Точнее, слушал учитель, а я, уткнувшись в книгу, ничего не замечал. Да и что было замечать? Мы все так привыкли к постоянному пережёвыванию, что просто пропускали эти выступления мимо ушей.

      – Не нравится мне этот мужик, – неожиданно пробормотал майор.

      Я поднял голову и посмотрел на него. Похоже, в отличие от меня, он смотрел и слушал очень внимательно, и его взгляд, обращённый на нашего генсека, мне очень не понравился. Я повернулся к телевизору – мужик как мужик, гладенький, кругленький, холёный, со смазанными, словно приглаженными, чертами лица. Лысина гордо сияет крупным родимым пятном. Речь вязкая и несколько косноязычная. Все фразы обтекаемые и расплывчатые. Что ещё? Ну