Ласточкино гнездо. Валерия Вербинина

которых изначально там не было – например, девушка Мэри, подруга героя Голлербаха, в которую влюбляется герой Еремина.

      В разгар работы над сценарием кинофабрика откомандировала Винтера в Ялту – выбирать места для будущих съемок и договариваться с местной студией о сотрудничестве.

      В апреле режиссер прибыл на место; с ним приехал оператор Нольде, сценарист Мельников, художник Леонид Усольцев и еще несколько человек, включая уполномоченного Зарецкого.

      Борис, насупившись и заложив руки в карманы, ходил по набережной и думал, что здесь когда-то гуляла дама с собачкой и до сих пор неподалеку стоит дом, который построил для себя Чехов, но ровным счетом ничего чеховского в городе не ощущалось.

      Здесь царил странный дух – отчасти провинциальный, отчасти больничный, потому что многие старые виллы были преобразованы в санатории для туберкулезников.

      Афиши на тумбах анонсировали фильмы, которые в Москве не шли уже несколько лет.

      На машине местной кинофабрики с шофером Кешей Борис, Михаил и Эдмунд Адамович объехали город и окрестности, намечая точки для съемок.

      Как-то Борис заметил окруженный запущенным садом старый дом, большой и красивый, но с виду необитаемый.

      Отчасти он напоминал итальянское палаццо, но отдельные элементы явно были вдохновлены модерном и готикой.

      Кеша объяснил, что это бывшее имение барона Розена, что оно долго стояло заброшенное, но говорят, что скоро здесь будет очередной санаторий.

      – А где сейчас прежние владельцы? – спросил Михаил.

      Кеша пожал плечами.

      – Старый барон бежал за границу и там умер, молодого убили в войну. Да какая разница?

      Сторожа не хотели их пускать, но Борису все же удалось добиться разрешения осмотреть дом и сад.

      Чем дальше, тем больше ему здесь нравилось.

      Фонтан в саду давно не действовал, но его можно было починить. Из беседки-ротонды, расположенной на скале, открывался великолепный вид.

      Сам дом, к сожалению, сохранился не в лучшем состоянии и требовал ремонта как снаружи, так и изнутри. Тем не менее Борис решил, что это было бы отличное место для съемок, если хоть как-то привести его в порядок, и поделился своими мыслями со спутниками.

      – Надо будет Нину Фердинандовну подключить, – сказал сценарист.

      На обратном пути они заехали на почтамт, и Борис отправил жене наркома телеграмму.

      Вечером соавторы сидели в номере, дополняя сценарий и вписывая отдельные эпизоды согласно местам, в которых собирались снимать.

      Дивный ялтинский воздух вливался в открытое окно, из которого было видно кусочек набережной и море, наискось рассеченное лунной дорожкой. Михаил предложил на сегодня окончить работу, и оба закурили трубки.

      – Я думал, будет гораздо хуже, – признался сценарист.

      Борис поглядел на него с недоумением.

      – Ты о чем?

      Поначалу они придерживались обращения на «вы», но, проработав какое-то время бок о бок, и сами не заметили, как перешли на «ты».

      – Тут