Рядовой стрелок. Евгений Косенков

на нем был гражданский костюм.

      – Эт чего, братцы, получается? Мы их сами выучили? – проговорил немного растерянно один из красноармейцев.

      Ему никто не ответил. Алексей смотрел на немецкого майора, но злобы не было. Лишь огромное желание убить этого холеного и наглого немца. Винтовка медленно поднялась до уровня груди.

      Чья-то твердая рука не дала передернуть затвор.

      – Не надо, Чернов. Не сейчас.

      Алексей также медленно опустил винтовку.

      – Спасибо, бойцы, за летчика, – комдив генерал-майор Бондовский пожал всем руки. – Тебе, лейтенант, особое спасибо. Молодец.

      – Служу трудовому народу, – вытянулся в струнку Федюшин.

      – А теперь на позиции. Надо устоять. Давайте, сынки.

      Было 22 июня около семи часов утра.

      К позициям добирались бегом и видели, как раз за разом заходят на окопы полка самолеты и, отбомбившись, уползают на запад.

      Присоединиться к своим товарищам удалось лишь после окончания авианалета.

      Чернов смотрел на изрытую, вспаханную разрывами землю. Чувство ненастоящего, какой-то нереальности не покидало его. Словно это были очередные учения, и они скоро закончатся.

      Рядом окапывались красноармейцы другого полка их дивизии, 103-го.

      – Лешка! Чернов!

      Алексей оглянулся на окрик, отложил лопатку и пошел навстречу земляку. Виктор Коломенцев тоже призывался из Новосибирской области. Познакомились, когда Чернова перебросили с Дальнего Востока в Челябинск в 85 стрелковую дивизию осенью 1940 года.

      Они крепко пожали друг другу руки. Закурили.

      – Из дома давно письма получал?

      – Давно, двадцатого сам отправил.

      – Говорят, что в 27 и 56 дивизиях много убитых, в нашу сторону должны отходить, – Виктор глубоко затянулся и как-то сразу осунулся после своих слов.

      – Немцы! К бою! – раздался громкий голос, и копошащиеся красноармейцы на мгновение замерли, глядя на далекие серые фигурки.

      – К бою, ребятки, к бою! – лейтенант пробежал вдоль окопов.

      Но фигурки не спешили идти в атаку. Вскоре стало ясно, почему. На позиции дивизии уже шли немецкие штурмовики и бомбардировщики. От ужасного воя пикирующих самолетов закладывало уши, становилось страшно до такой степени, что хотелось бросить все и бежать, куда глаза глядят, лишь бы не слышать этого страшного звука. Кого-то сковывал страх, и они истуканами стояли, завороженные налетающими вражескими самолетами, а кто-то бездумно бежал сломя голову, не зная зачем и куда. Другие вжимались в землю, срастались с нею, надеясь, что она защитит. Взрывы, пожары, смерть. Первые часы войны, первые погибшие и раненые…

      Алексей нырнул в чужой окоп, не рискнув бежать до своего.

      Рядом с ним оказался Сулеев (как звать по имени, не помнил) – молодой солдат, недавно призванный на службу. Сквозь грохот разрывов Чернов услышал слова молитвы и невольно приобнял красноармейца за плечо. Тот благодарно тронул Алексея за рукав и продолжал молиться. Авиационную бомбежку сменила артиллерия.

      Сколько