ПРАЗДНИК ВОЛШЕБНОЙ ЛЮБВИ. Сергей Васильевич Еремеев

царство Деда Мороза без Снегурочки?

      Но что-то снеговиков сдерживает. Тормозит что-то.

      Гошку осеняет: «Морозов запрет! Вот в чём причина колебаний наших».

      – Надо записку Деду Морозу написать, – властно говорит Гошка Ерошке.

      Ерошке сейчас претит такая властность со стороны друга. Поэтому Ерошка на эту властность огрызается. И делает это весьма талантливо:

      – Ты у нас, Гоша, грамотей отменный и хитрец необыкновенный. Вот сам и пиши от всей души.

      Гошка неожиданно быстро соглашается:

      – Ладно, Ероха, уговорил. Я напишу, как сам решу! Но ты имей в виду: от нас двоих!

      Он долго и упорно пишет что-то гусиным пером по жёлтой древней бумаге, изредка обмакивая кончик серого пера в свежайшие чернила. Старинная бронзовая чернильница – предмет волшебный. В том смысле, что не убывает в ней чернил и никогда они не засыхают.

      Ерошка не подглядывает, как списывающий школьник, но всё равно нетерпение проявляет:

      – Ну, читай!

      – Не понужай. Лучше смекни, чем перо вытереть.

      – В чернильнице оставь, оно там и стояло!

      Гошка неторопливо погружает гусиное перо в волшебную чернильницу и осторожно, очень аккуратно разворачивает на столе жёлтую бумагу с высыхающими загогулинами буковок. Бумага, в отличие от чернильницы, хоть и древняя, но не волшебная, чернила на ней сохнут долго. Всё равно, вот она, долгожданная записка первому и единственному владыке сказочного царства! Вот она – крупным планом:

      Записка Марозу

      Мы на баллоте сабераим клюкву!

      Ерошка недоволен, но недоволен с каким-то зловредством:

      – Мало того, что ты аннаним, Гошка, так ты ещё и написал с ошибками.

      – Исправляй! Где?

      – Где, где… У Деда Мороза в бороде! «Записка» пишется с твёрдым знаком, а клюква – с мягким.

      Ерошка гусиное перо не берёт, а исправление делает красным карандашом, стараясь не развезти ещё не высохшие чернила по бумаге. В результате у него получается, как он считает, правильно:

      записъка, кльюква.

      Ерошка осторожно, как это пару минут назад делал Гошка, на столе разворачивает древнюю бумагу в обратную сторону и говорит расстроенному из-за своей малограмотности Гошке:

      – Учись, Георгий, пока я не растаял!

      – Да ладно тебе, Ерофей. Всего-то две ошибочки! А как ты меня назвал? Омоним? – произносит Гошка с ударением на последнем слоге.

      Ерошка усмехается:

      – Ага, омоним, поманим.

      Эти слова он произносит с ударениями на последних слогах. И добавляет:

      – Аннаним ты!

      – Это почему?

      – Кто не подписывается, тот и аннаним! Жила когда-то одна кикимора по имени Анна. Никогда не подписывалась! Оттуда и пошло: аннанимка. Сперва её письма так называли, а потом – все неподписанные стали аннанимками называть.

      – Так и ты подпишись! – сердится Гошка.

      Ерошка колеблется, поэтому и хитрит:

      – А кто записку писал?

      Гошка ещё хитрее:

      – А кто ошибки исправлял?

      Ерошка