Пепельный город. Отголоски прошлого. Владимир Табаков

было легко забраться. Рихард окинул взглядом палубу, перелез через борт и, взяв винтовку наизготовку перебежал на правый борт, где и залег с монокуляром. Он десять минут осматривал заросли на берегу и так не обнаружил ничего подозрительного.

      – Лир, Касия проверьте каюты на корме, ищите любые документы, если найдете ценности, не светите ими, сразу прячьте.

      – Да, командир.

      – Иосиф, пойдем с тобой в трюм. Йорг, засеки пятнадцать минут и потом подай сигнал второй лодке.

      – Сделаю.

      – Начали.

      В трюм спускались медленно, Рихард постоянно пригибался, пытаясь рассмотреть обстановку. Свою винтовку он отдал доктору, следовавшему следом, а сам достал револьвер. Внизу стоял полумрак. Свет проникал исключительно через пробоины в корпусе и люки на палубе прикрытые решетками. С первых минут, нос ударил неприятный запах смесь немытых тел, свежей крови и пороха. Одно из ядер, удивительно, но стреляли нападавшие именно ядрами, лежало на полу трюма. Рваные края корпуса вокруг одной из брешей были обильно окрашены багряной кровью, там же у лавки замерли изуродованные остатки тел гребцов. Тихие вздохи и стоны доносились с разных сторон. Кто-то шевелился, один из гребцов забился в угол и безумными глазами смотрел на появившихся людей.

      – Это что, невольничий? – удивленно спросил Иосиф, показал на закованную в кандалы, оторванную руку.

      – А ты видел галеру, куда гребцами идут добровольно?

      – Я никаких не видел.

      – Счастливчик. Давай займись своими опытами, а я приведу Касию, пусть откроет замки.

      – Не лучшее место для девушки?

      – Касия не девушка.

      – Хорошо, что она тебя не слышит, а то сгоряча могла бы и «не мужчиной» сделать.

      – Это запросто, – Рихард поднялся по лестнице и направился к корме.

      Иосиф положил свою сумку на лавку, брезгливо смахнув с нее оторванную конечность и насвистывая себе под нос веселую мелодию, начал раскладывать в ряд полированные металлические цилиндры с коротким носиком и стеклянной узкой вставкой по всей длине инструмента.

      – Ну… пострадавшие, раненые, покалеченные, добрый доктор пришел, есть добровольцы? – объявил он на весь трюм. В ответ доносились все те же стоны и хрипы, – Я так и думал. Иосиф прошелся вдоль рядов и остановился рядом с истекающего кровью старика, со спутанными и перемазанными кровью волосами, потерянным безучастным взглядом. Он сидел на лавке, слегка покачиваясь вперед назад и подвывал. Его сосед лежал под его ногами в луже собственной крови, уставившись остекленевшими глазами в потолок. Доктор покачал головой и закрыл глаза покойному.

      – Вижу первого добровольца, – оживленно произнес Иосиф, – Не бойся, это не очень больно.

      Кажется, старик даже не замечал, что рядом кто-то стоит, продолжая свой мистический ритуал. Доктор достал карандаш и нацарапал на цилиндре «Мужчина около пятидесяти лет, худой, европеоид, невольник. Состояние оценить не возможно». Затем он схватил гребца за волосы, рывком прижал его голову к груди и приставил носик цилиндра в район шейных позвонков, одновременно нажав