Танцы на снегу. Сергей Лукьяненко

на работу в качестве расчетного модуля. Контракт стандартный, один в один рекомендованный Гильдией. Но ты все-таки его изучи как следует. Дальше – тебе решать.

      Я схватил листки и выскочил за дверь. Голова гудела, немножко чесалась кожа над ухом, вокруг шунта. Это от волнения.

      А еще мне было не по себе оттого, что и старпом, и врач говорили чистую правду. Оттого, что они были хорошие люди.

      И оттого, что я собирался их всех обмануть.

      Глава 2

      Провожать меня поехал только Глеб. Прогулял школу и поехал.

      Он почти до конца мне не верил. Хотя увидел и пустую квартиру, откуда унесли муниципальную мебель, а то, что принадлежало родителям – в маленьком контейнере складировали в подвале.

      – Ты псих, – сказал Глеб, когда автобус подъезжал к космопорту. Он начал верить. – Будешь дебилом. Ты что, старых модулей не видел?

      – Они вовремя не вышли, – сказал я. Чемоданчик с вещами я держал на коленях. Как я узнал из контракта, у меня было право на двенадцать килограммов вещей.

      – И ты не выйдешь. За пять лет мозги спекаются. – Глеб вдруг облизнул губы и сказал: – У меня билет имперской лотереи, ты знаешь?

      Я знал. У Глеба был один шанс из двадцати выиграть бесплатное обучение на любую специальность. Он собирался стать пилотом, конечно же.

      – Хочешь, я его тебе отдам?

      – Тебя родители убьют, – ответил я.

      – Нет. Не убьют. Я уже поговорил с ними. Я могу переписать билет на тебя. Хочешь?

      Билет имперской лотереи – это здорово. Я о нем и не мечтал… зато нейрошунт у меня «Креатив», а у Глеба – только «Нейрон».

      – Спасибо, Глеб. Не надо.

      Он растерянно заморгал жиденькими белыми ресницами. Глеб очень светловолосый и бледный. Это не мутация, это наследственность.

      – Тиккирей, я честно…

      – Глеб, я вечером буду в космосе.

      – Это будешь не ты, – прошептал Глеб.

      Когда автобус остановился у гостиницы, он вяло протянул мне руку. Я ее пожал и спросил:

      – Зайдешь?

      Глеб покачал головой, и я не стал спорить. Долгие проводы – лишние слезы.

      Меня ждал космос.

      Я не знал, где живет старпом и остальной экипаж корабля. Поэтому пошел в номер к доктору.

      Дверь снова была не заперта, и дверь в ванную распахнута. Антон стоял у зеркала, в одних трусах, и брился древней механической бритвой. Будто нельзя заморозить все волосяные фолликулы раз и навсегда.

      – Ага, – сказал он, не оборачиваясь. Я видел только отражение его глаз в зеркале, но мне показалось, что их выражение изменилось. – Ясно. Номер семьдесят три. Там капитан.

      – Кто пришел? – раздался голос из комнаты. Тонкий, девичий.

      – Это не к нам, – отозвался Антон. Но из комнаты выглянула смуглая девушка – одна из тех, что вчера смеялась. При виде меня она вначале улыбнулась, а потом помрачнела. Наверное, она была совсем голая, потому что замоталась в простыню.

      – Здравствуйте, – сказал я.

      – Какой ты дурачок, – сказала девушка. – Господи, ну